— Господин, пожалуйста! Это мой друг!
Я отвлекся от мыслей о зрителях и с удивлением посмотрел на объявившегося впереди молодого солдата. Тот выглядел очень испуганным, зачем-то старательно отводил глаза, но все равно загораживал мне путь. Непонятно только, ради чего.
— В смысле?
— Пожалуйста, не убивайте его, господин. Он мой друг. И он не сделал ничего плохого.
Все еще не совсем понимая, о чем идет речь, я перевел взгляд на лежавшие чуть дальше тела и заметил среди них очередного раненого бойца. Но не гаранского, а нашего.
— Этот, что ли?
— Да, господин, — кивнул собеседник. — Он храбро сражался и он выживет, если вы не… если вы…
— Успокойся, я не трогаю своих. Только врагов.
— Спасибо, господин!
Выбросив из головы отважного юнца, я выпил очередную душу, после чего вновь обратился к богине:
— Госпожа, мне нужно ускорить восстановление собственной ауры. Чтобы можно было сражаться призрачным…
— Конечно, воин. Ты получишь все, что захочешь.
Боли снова не было, однако на этот раз у меня возникло странное ощущение — как будто кто-то невидимый ласково и осторожно прикоснулся ко всем моим нервам сразу. Мышцы слегка передернуло от пробежавшего по ним электричества, волосы на мгновение встали дыбом, по коже скользнул неприятный озноб, но эти эффекты почти мгновенно исчезли.
— Спасибо…
К моему несказанному сожалению, продолжаться вечно этот праздник жизни не мог. Раненые истекали кровью и умирали, трупов вокруг становилось все больше, а пригодных для использования живых — все меньше. Я тщательно обследовал поле боя, дошел до берега, едва не поймал выпущенную с другой стороны реки стрелу, вернулся, проверил два особенно больших скопления тел, нашел парочку спрятавшихся там подранков… и все-таки заслужил очередную награду.
Пришло время реализовать не так давно возникшую у меня идею.
— Госпожа Лакарсис, хочу, чтобы мой организм лучше воспринимал систематические тренировки. То есть, я хочу, чтобы отклик мускулатуры и связок был…
— Я вижу твои желания, воин, — дружелюбно шепнула богиня. — Не тревожься об этом.
— Спасибо… а… а, черт, черт!
Что именно со мной происходило и как долго длилась внезапно начавшаяся пытка, я не знал — в памяти отложились только бесконечные волны невыносимого жара, яркие вспышки пронизывающей тело боли, тошнота и слабость. Потом все наконец-то закончилось и я осознал себя валяющимся на мокрой траве в окружении целой толпы солдат.
— Живой, — с некоторым разочарованием произнес один из них. — Глаза открыл.
