Бесконечный дом | страница 24

Даже когда девочка пировала, Майк видел, как обезумевшие личинки залечивают рану своей кровью.

Майк подошел к двери, расталкивая плюшевых мишек и плюшевых кроликов.

- Теперь мы семья, - сказали близнецы, их голоса слились в один демонический звук.

Что-то плескалось на спине Майка, казалось, будто его ударил гравий. Другая волна ударила его, заскользила по его шее, и когда он почувствовал щекочущее ощущение движения, он хлопнул по рубашке, царапая спину, шею и голову.

Близнецы стояли лицом к Майку и бросали ему пригоршни. Они посыпали его живым конфетти, которое скользило в такие места, куда он не мог добраться.

- Hа хуй вас!- Майк танцевал на месте, не желая, чтобы еще одна кожаная капсула коснулась его обнаженной кожи.

Ты никогда не избежишь этого. Теперь ты принадлежишь Дьяволу.

Близнецы взялись за руки и кружились, прыгали и пели.

- Запертые внутри Бесконечного Дома, мы будем здесь навсегда. Если ты хочешь быть одним из нас, тебе нужно только войти.

Майк узнал мелодию - "Во поле берёзка стояла". Личинки накапливались у их ног, когда они вращались, превращаясь в молочную пасту, когда они давили их босыми ногами.

- Мухи не пропускают время, личинки - наши братья. Мы никогда не постареем, мы никогда не умрем, мы никогда не увидим наших матерей.

Майк прыгнул обратно в холл; уровень "реки" поднялся, теперь до его голеней; двери казались выше, потолок выше. Он захлопнул дверь, вытер слезы и пот с лица рукой.

- Джеймс! - eго голос дрогнул.

Он oперся головой о дверь, мухи заползали в его волосы, жужжали, а он плакал. Он плакал сильнее, чем когда-либо прежде. Он попытался собраться, но от этого только заплакал.

Ты убил его. Вы оба мертвы.

- Заткнитесь. Пожалуйста, заткнитесь.

Майк хмыкнул и подавил панику, подавившись давлением, раздувающимся в груди при мысли, что он никогда больше не увидит своего брата, никогда больше не увидит дневной свет.

А потом он убежал. Он кричал на ходу, пробираясь сквозь увеличивающуюся толщу; зигзагообразные насекомые врезались ему в лицо. Он видел лица, выглядывающие из дверей, но не смотрел им в глаза, просто продолжал бежать. Детский крик и детский смех обрушились на него со всех сторон, и он продвигался вперед и вперед, доводя себя до предела своего тела. У него болели ноги, угрожали заблокировать, обмякнуть; его легкие горели, а живот сводил судорогами.

И как раз тогда, когда он уже не думал, что сможет больше бежать, когда он думал, что упадет, погрузится в поток и он поглотит его, он обнаружил себя в том, что, казалось, было концом коридора. Он был прямо перед ним, высокий и такой же черный, как бездна; и там были двойные двери. Слева и справа от него, насколько хватал глаз, тянулись пустые коридоры, но там не было дверей, как будто голые стены ждали новых жильцов.