Трент повернулся к ней.
- Ты что, прикалываешься?
- Все в порядке, - сказала она. - Не беспокойся об этом. Я хочу быть беременной.
Трент оглядел комнату. Это был дом в викторианском стиле, деревянный пол покрывал старый красный ковер. Серая винтовая лестница, уходящая в потолок, вела на второй этаж. Особняк, должно быть, принадлежал членам Черепашьей семьи, тогда как шахтеры, должно быть, жили в лачугах на другом конце города.
- Но как это возможно? - Сказал Трент.
- Мы не пользовались презервативом, помнишь? Ты же не хотел с ним.
- Нет, я имею в виду, что мы занимались сексом только один раз. Откуда ты знаешь, что уже беременна?
- Я просто знаю, - сказала Лорен. Она посмотрела на него с улыбкой и потерла живот. - Я чувствую, как твоя частичка растет во мне.
Трент посмотрел на нее, когда она подняла свою грязную рубашку и открыла ему свой живот. Меньше всего ему хотелось заводить ребенка от этой психованной цыпочки, но мысль о ребенке внутри нее возбуждала его.
- Я хочу, чтобы ты вставил в меня еще раз, - прошептала она.
Она подошла к нему и потерла рукой его пенис через гидрокостюм. Он был уже возбужден, прежде чем она прикоснулась к нему.
- И еще один, - сказала она. - И еще, и еще. Трахни меня еще раз. Я хочу, чтобы мой живот раздулся от твоих детей.
Трент тяжело дышал, когда она поглаживала его член. Если бы на нем не было костюма, он бы трахнул ее прямо здесь.
- Давай найдем комнату наверху, - предложил он.
Она дико улыбнулась и кивнула.
* * *
Лорен лгала, что беременна. Она сказала ему это, потому что знала, что это его заведет. Заполучить Трента – это все, что ее волновало, даже если ей придется лгать и обманывать, чтобы сделать его своим.
Поскольку Лорен обладала даром чтения языка тела, она всегда знала, что возбуждает людей. Она могла определить самый темный изгиб человека, самое глубокое желание, самый странный фетиш, просто обратив внимание на то, как он кашляет или чистит ногти. И что она знала о Тренте, так это то, что единственное, что могло его отвлечь, это идея оплодотворения женщин.
Трент никогда не надевал презервативы, когда занимался сексом. Его это не интересовало. Он также не стал бы заниматься сексом с женщинами, если бы знал, что они не овулируют и не способны иметь детей. Если у девушки не было ни малейшего шанса забеременеть, то у него не было бы даже эрекции. Ему нужно было верить, что он делает женщину беременной во время секса.
Он не хотел детей, он не хотел жениться, он просто хотел оплодотворить как можно больше женщин. И если он находил женщину, которая ему нравилась, это становилось его миссией: сделать все возможное, чтобы она забеременела. Даже если ему придется напоить ее или подсунуть ей таблетку, когда она отвернется, он все равно оплодотворит эту женщину. Он вложит в нее своего ребенка, хочет она того или нет. Затем он переходил к следующей девушке, распространяя свое семя во все чрева, какие только мог найти – пока оно было плодородным и внутри девушки, достаточно красивой, чтобы иметь потомство.
