- Это прекрасно, - сказала Лорен.
Она вытащила из рюкзака отрубленную голову Серповидной руки и повернулась лицом к кристаллам.
- Что это такое? - спросила она. - Это то, что ты хотел защитить от меня?
Она наблюдала за выражением лица головы. Судя по тому, что она узнала от него, эти кристаллы были определенно тем, что Серповидные руки не хотел, чтобы она нашла. Она не знала, что это такое и откуда они взялись, но ей удалось установить, что кристаллы были ответственны за сохранение мутантов живыми. Они излучали какую-то энергию, которая могла поддерживать электрические импульсы в человеческом мозгу, даже после того, как остальная часть тела больше не функционировала.
- Я понимаю, почему ты хочешь защитить это, - сказала Лорен. - Если бы этот материал был обнаружен, люди бы его добывали и продавали. После этого мир уже никогда не был бы прежним.
Лорен протянула руку и коснулась кристалла. Он обжег ей палец.
- Ой! - воскликнула она, удивляясь, почему так горячо.
Она достала из рюкзака бутылку с водой и окунула ее в озеро светящейся оранжевой жидкости. Когда бутылка наполнилась, она затянула крышку и подняла ее над головой. Бутылка была горячей, но не расплавилась. Она сняла рубашку и обернула ее вокруг бутылки. Свет был достаточно ярким, чтобы просвечивать сквозь ткань. Он создал превосходную лампу.
- Мне все равно, даже если это опасно - сказала она отрубленной голове в своей руке. - У меня нет выбора. Без него я ничего не вижу в темноте.
Лорен продолжила путь в пещеру, войдя в лабиринт проходов, все стены которых были сделаны из оранжевого хрусталя. Она надеялась, что ее друзья найдут такие же кристаллы, когда их огни погаснут, как у нее. Мысль о том, что Селена или Марта заблудились где-то в темной пещере, наполнила ее трепетом. Селена, в частности, всегда боялась темноты.
* * *
- На что это похоже, бро? - Спросил Дин у Лэнса. - Быть скелетом, я имею в виду.
Лэнс не мог ответить. Его мозг был истощен от шока и стресса, вызванных тем, что он увидел свое тело в таком состоянии. Но он также не мог ответить, потому что было трудно описать, что он чувствовал. Без большого количества мяса, оставшегося на его скелете, у него не было так много нервов. Он вообще ничего не должен был чувствовать. Но он мог. Он чувствовал каждую косточку в своем теле, каждый клочок мяса, все еще прикрепленный к нему. Все вокруг казалось сырым и чувствительным к воздуху, но он не испытывал сильной боли. Самым неприятным в его состоянии было то, как холодно было без кожи и мышц на костях.
