И это я молчу о том, что на работу прихожу не к девяти, как все нормальные люди, а к восьми, если не раньше. Ухожу поздно, когда рабочий день давно закончен. Выполняю такую тьму поручений, которой хватило бы на два полноценных сотрудника. Ну и вишенка на торте – это всяческие дела, не относящиеся к бизнесу, вроде поисков крышечки для заварочного чайника. Китайского! Попробуй, найди аналог, чтобы подходил к сервизу, который он привёз из отпуска. Интернет в данном случае не помощник, ибо надо мерять, чтобы подошло по размеру. А ведь шеф не обошёлся одним разом, нет, он раскалывал эту несчастную крышку раз семь за всё то время, что я у него работаю[1].
А это около полугода.
Вот вы скажете, что это глупые мелочи. Подумаешь, шефу кровь из носу понадобилось поменять молнию в куртке, для чего пришлось бежать в ближайшее ателье «вотпрямщас», чтобы к концу рабочего дня успели сделать. И я бы с вами согласилась, если бы не одно но: занимаясь этой дребеденью, я теряла время. Остальная-то работа с документами и прочими непосредственными обязанностями никуда не девалась, и после этих не особо интеллектуальных забегов (в это время мой математический мозг особенно возмущался нецелевым использованием) я задерживалась дольше обычного. А ведь у меня тьма личных дел, вроде подготовки к судам, какому-никакому, но быту и, самое главное, чтению технической литературы. Чтобы мозги не отупели в нужной мне области.
Спать ещё когда-то надо. Себя в порядок приводить: стрижка, маникюр, все дела. О личной жизни вообще молчу – её попросту нет. Некогда даже попробовать с кем-то познакомиться.
Шутка ли, мне уже двадцать, а я всё ещё девушка!
Можно так на заборе и написать: Маша Топорова – неудачница. А ведь я нравлюсь парням, несмотря на очки. Правда, в основном приходится в их присутствии говорить на отвлечённые темы, а не то, что мне действительно интересно. Потому что если вдруг разговор заходит о математике или физике, то меня не остановить. Прихожу в себя только тогда, когда все замолкают и смотрят на меня круглыми глазами. Даже однокурсники, с которыми я успела проучиться два года.
Что поделать, родиться в семье потомственных математиков – это вам не просто так!
Знаете, как они меня в кругу семьи звали? Пирожок! И вовсе не потому, что я была пухленькой (на самом деле я вечно собирала своими костями все косяки в доме), а потому что родилась двадцать второго июля. В цифрах это выглядит так: 22.07. А если двадцать два разделить на семь, то получится… три целых четырнадцать сотых. То есть число Пи. Ну а поскольку просто Пи звучит коротковато, то Пирожок – самое оно. По мнению моих родителей, разумеется.
