Причём кристаллы сияют достаточно умеренно, чтобы не привлекать к себе постороннее внимание.
— Надо же, как ты умеешь! — удивилась я и поднесла веник к груди.
Тот сноровисто зацепился тонкими, но явно очень крепкими веточками за ткань и притаился. Прикинулся самым обычным украшением!
— Да, я много чего повидал, но чтобы такое, — покачала головой князь. — Ладно, пойдём, нас ждёт много вкусной еды.
Кто я, чтобы спорить на эту тему? Особенно когда желудок практически прилип к позвоночнику. Правда, уже выйдя в большой гулкий холл департамента, дракон остановился. Огляделся, убеждаясь, что никого, кроме задремавшего на посту охранника нет, окинул взглядом мою фигуру и выдал:
— Надо бы переодеться. Нет, лично мне всё нравится, на работе можешь ходить так, это будет удобно и вполне уместно, но на улице всё же лучше платье. На худой конец, юбка с кофтой. И шуба, учитывая погоду.
От мысли, что и здесь, похоже, на улице мороз, стало зябко. Особенно зябко от перспективы носить юбку. Задувает ведь!
«Не бойся, Маша, прорвёмся!» — подбодрило меня полотенце и выдало такое…
Сначала оно трансформировалось в платье, причём с поражающим воображение (даже моё, вполне себе современное и привыкшее к многому) декольте. И не менее поражающим разрезом до…
И тут я ощутила, что бельё-то под этим весьма условным платьем исчезло. Буквально всё: и то, что сверху поддерживает, и то, что снизу прикрывает. Мамочки! Я что, вот так пойду на мороз?
Судя по шокированному взгляду дракона, он думал примерно в том же направлении. Или нет. Кто их, драконов, знает? Но одно могу сказать точно, той липкости, которая была во взгляде Пархомова, у него точно не было. Скорее уж культурный шок.
И тут моё полотенчико сделало новый финт ушами: оно прошуршало что-то вроде «упс» и принялось трансформироваться дальше. Наконец-то я ощутила и бельё, и тёплые колготки, поверх которых грела длинная, шерстяная юбка. Пушистый свитер, белые же сапоги до колен, а потом, поверх всего этого великолепия распустилась горностаевая шуба. Тяжеленная, я чуть на пол не осела от неожиданности!
Шапки, кстати, не было, но имелся глубокий двусторонний капюшон, который грел не хуже ушанки.
— Видит Бог, я много бы отдал за такую вещь, — пробормотал князь, галантно подавая мне руку.
Когда он успел надеть дублёнку и шапку (и откуда вообще их взял) – не заметила. Впрочем, я пребывала в таком шоке от подставы полотенчика, что неудивительно.
«Ты специально, да?» — сурово обратилась я к волшебной тряпке, не забыв принять руку князя, а так же хорошенько на неё опереться.
