Да, с объятиями пока ничего не светит, ибо веник бдит, но соседняя комната – это всё-таки не про него.
«Пришёл, — поприветствовала его Матильда, когда он не выдержал и явился в смежную спальню. — Смотри у меня».
«Я только с краю полежу, — клятвенно заверил её Игорь. — Прикасаться буду лишь в крайнем случае, как в прошлый раз».
Матильда промолчала. Гнать не стала, но ночную сорочку на Маше сделала плотнее, чем та была до того. И рукава удлинила. Веник тоже молчал, разве что мигнул пару раз лампочками, мол, я тут. На стрёме.
— Клянусь, такого больше не повторится, только с её согласия, — прошептал Игорь.
После аккуратно положил свою подушку на вторую половину кровати, максимально бесшумно лёг, прикрылся одеялом. Своим. Потом, правда, сбросил его, ибо пижама и без того хорошо грела, не говоря уже о крови, которая текла по сосудам в ускоренном режиме.
А что поделать, если сердце бьётся, как отбойный молоток?
Чтоб вы знали, пижаму дракон не носил никогда, а спать предпочитал голым. Максимум – в трусах. Но именно сегодня, когда ему надо было показать себя перед магическими помощниками Маши с самой приличной стороны (что поздновато после дневного происшествия, но куда деваться?), он её нашёл. На самой дальней полке своего шкафа, куда её некогда забросил, получив в подарок от любимой сестрички.
Сестричка, к слову, расстаралась, прислала её на прошлый Новый год по магической почте из самого Тибета. Шёлковую, по алому полотну которой летел чёрный дракон, вышитый неведомыми мастерицами. Натуралистичный, чтоб его! Никогда бы такое не надел, нарциссизмом Игорь не страдал, но пришлось вот.
Утром, едва Маша начала подавать признаки пробуждения, он столь же тихо смылся обратно, не забыв прихватить подушку и одеяло. И матрац слегка подправил, чтобы устранить следы своего пребывания. Стратег!
Маша Топорова
Я честно пыталась запомнить хотя бы начальников отделов. Получалось так себе, потому что я всё время отвлекалась на Игоря. На то, как он произносит то или иное имя, как в его интонациях расцветают всевозможные оттенки чувств, которые он испытывает к своим подчинённым. Хотя, тут вернее термин сослуживцы, то и вовсе – друзья, потому что практически всех он как минимум уважал, иными и вовсе восхищался.
Моё имя, кстати, он явно пытался произнести нейтрально, но у него плохо получилось. И это льстило. Коротко охарактеризовав меня, как новую помощницу, он перешёл к представлению остальных, но ни от кого не укрылся его хитрый манёвр. От меня так точно.
