— Подлизывается, — блондин толкнул товарища в плечо. — Мечтает попасть к мэтру на практику.
— Эй, я просто завожу полезные знакомства.
— Чтобы попасть к мэтру на практику.
Помещение наполнилось дружным хохотом.
— Предлагаю выпить за знакомство, — светловолосый взял одну из открытых бутылок с содовой, дожидавшихся своего часа на столе, и протянул мне. — Меня Лео зовут, а этого молчуна — Марком, — представил он третьего товарища.
Я взяла предложенный напиток, но поднимать тост не стала. Содовая специфически пахла и имела легкий фосфорный оттенок.
— Ангельская пыль?
Распространенный наркотик. В малых дозах безобиден, но если им злоупотреблять, вызывает сильнейшее привыкание.
— Пара пылинок, утром даже голова болеть не будет, — беззаботно отмахнулся Лео. — Но есть пиво, будешь?
Я кивнула. Парень, обойдя меня, раскрыл дверцы шкафа, где между полок затесался небольшой холодильник, и моему взору открылась целая доска детектива с вырезками из газет, заметками, цветными стикерами, кнопками и фотографиями. Была даже карта с четко прорисованными Лей-линиями, и флажками в определенных точках. Над всем этим корявыми буквами значилось: «Великий обряд?»
Именно так, с вопросительным знаком.
— У вас тут клуб юных сыщиков? — я удивленно вскинула брови.
Мне в глаза бросилась фотография из старой газеты.
Фото отца.
Очень знакомая статья. Она вышла сразу после того как ИКТС закрыли дело. В ней подробно рассказывалось, как оккультист Талбот ван Мор похитил девять молодых девушек, погрузил их в кому и запер в каменных гробах в одном из заброшенных столичных храмов.
Для чего? Папенька забрал тайну с собой в могилу. Но предприимчивых газетчиков и прочих сплетников это не останавливало. Чего они только не придумывали. Один писака с пеной у рта доказывал, что Талбот преследовал цель повторить ритуал оккультистов далекого прошлого. Приводил примеры, схемы, тряс перед камерами на различных телешоу рукописями непонятного происхождения. Тогда и появилось это ничего не значащее название — Великий обряд — придуманное помешанным психом.
Мне в то время исполнилось восемь. Стены академии защитили меня от вездесущей прессы, от разгневанных родственников пострадавших девушек и прочих ненормальных. Время шло, многое улеглось, но оставались те, кто не забыл, и любое упоминание фамилии ван Мор будоражило их неокрепшие умы.
Думаете, мой папенька единственный отличившийся? Нет. Психов в Столице всегда хватало, но так уж вышло, что его запомнили лучше всех. А теперь заговорили вновь.
