У меня сжалось что-то под ребрами, меня начало подташнивать. Может, старый целитель в чем и прав, некроманты вмешиваются в те области бытия, где не место человеку. Или я просто суеверна? А может, дело в открытых ранах. Почему ей не дадут прикрыться?
– Назови свое имя, – тяжелым и властным тоном произнес Атен. Покойница открыла глаза, светящиеся неземным, чуждым светом.
– Мое имя Ашара Оникс, – и голос был нечеловеческим, от этих звуков у меня встал дыбом каждый волосок на теле. Какое счастье, что я оказалась непригодна для изучения темной магии, у меня никаких нервов не хватило бы иметь дело с нежитью на постоянной основе.
– Расскажи все, что помнишь о своей смерти, – снова потребовал некромант. Я с трудом оторвала взгляд от безжизненного лица жертвы убийства и посмотрела на Атена. Он был напряжен, ему огромных усилий стоило поддерживать в мертвом теле искру жизни.
– Я была в воде. Тепло, приятно. Вошел человек с тенью, я вышла из воды, он ударил меня ножом. Больно, холодно, темно, – механически-безразлично перечислил труп. Некроманты не по-настоящему оживляют тела, это не чудесное воскрешение. Маг всего лишь призывает ближайший дух из эфира и своей силой удерживает его в разлагающейся плоти. Такое тело способно двигаться и говорить, в нем может сохраняться память о своей жизни, но это память только о физических событиях, мертвец не помнит своих чувств. По сути, этот обряд – просто расширенная версия поднятия зомби.
По лбу Атена уже катились капли пота, но он упрямо стиснул челюсти, глубоко вдохнул и задал еще один вопрос.
– Опиши человека, ударившего тебя ножом.
– Его зовут Телон Оникс, он выше меня на пядь, темные волосы, карие глаза…
– Достаточно!
Атен снова коснулся медальоном лба женщины, а затем окропил амулет из одной из своих бутылочек. Тело тут же осело и завалилось на бок, глядя пустыми глазами в потолок.
Я не наблюдала за завершением ритуала. Я смотрела на женщину и ждала, когда Атен закончит и подойдет к ней. Но некромант больше не обращал внимания на труп, он уже шел к молчавшим до сих пор зрителям.
Медленно и неохотно я приблизилась к мертвой женщине, словно только сейчас разглядев ее. Молодая, немногим старше меня, с растрепанными волосами песочного цвета. Когда-то ее глаза были голубыми, но теперь стали просто белесыми. Смерть украла все краски с ее лица, оно стало погребальной маской. Я уложила свисающую руку вдоль ее тела, прикрыла ее простыней и закрыла девушке глаза.
