– Мои друзья, с которыми мы кутили в столице, меня даже не навещали, а моя невеста разорвала помолвку, – продолжал Тайрен тяжелым голосом. – Окольными путями я выяснил, что мой отец пустил слух о том, что лишает меня наследства, так что колченогий и нищий я оказался никому не нужен. Как я тогда злился на отца! Мне казалось, что это он виноват и в моем увечье, и в моем одиночестве, хотя и то, и другое я заслужил сам. Когда стало ясно, что столичные целители уже ничем не могут помочь, и только время решит, буду ли я ходить на двух ногах, одной или на трех…
Тайрен изобразил в воздухе очертания костыля.
– …я вернулся в имение, чтобы в полной мере насладиться душевными и телесными терзаниями.
– Мне показалось, что ты любишь эту землю, – заметила я.
– Да, – его голос потеплел. – Я уверен, что только благодаря этой любви я все-таки не спрыгнул с обрыва в глупом желании что-то доказать отцу, друзьям, Нилане. И только благодаря Семи Ключам я теперь могу ходить без подпорок, местные источники обладают огромной целебной силой.
Мы посидели в молчании. Я надеялась, что Тайрен не раскаивается в том, что рассказал мне свою историю, но никак не могла придумать, что бы такого утешающего ему сказать. Но, кажется, он и не нуждался в утешении. Его лицо теперь было умиротворенным и спокойным, поэтому чтобы не сболтнуть какую-нибудь неуместную глупость, я принялась за работу.
Очищение местности – довольно тонкая процедура, требующая полного внимания. Я сконцентрировалась на пассах и словах заклинания, направляя свою силу в узловые точки местности, выжигая скопившиеся там следы нечистой энергии. Напоследок я оставила дуб и принялась обрабатывать его с особой тщательностью. По-хорошему его надо было срубить, а пень выкорчевать, но мне не хотелось просить лорда избавляться от полюбившегося тому дерева, как бы странно это ни звучало. Истратив весь свой запас магии, я облегченно отвалилась от ствола. Теперь даже рота самоубийц, схватившаяся с полком душегубов под сенью ветвей, не вызовет злого духа к жизни.
Пока я волшебствовала, Тайрен сходил к лошадям и достал из седельных сумок покрывало, краюху хлеба, кусок сыра, пару помидоров, которые вместе с огромным огурцом образовывали весьма неприличный натюрморт, и целый фунт копченого мяса. Выложив все на импровизированную скатерть, лорд улегся в траву с видом бирского патриция и жевал травинку, принимая воздушную ванну и поджидая меня.
– Я знаю, что у магов отменный аппетит, – заметил он мой алчный взгляд. – Но ты и мне что-нибудь оставь.
