– Всё, меня не трогать, – заявил я, – Я теперь кормящая кошка-мать.
Всё было очень неплохо в том январе. За исключением одного немаловажного момента. Я совершенно не представлял – а что дальше? За последнее время я доработался до такого состояния, что думать о чём-нибудь активном было органически невозможно. Ещё года два назад я решил для себя, что по накатанной колее, по которой можно идти с зашоренными глазами, я не пойду. О чём всегда мечтают руководители среднего звена подразделений уголовного розыска, выходя на пенсию? Всеми правдами и неправдами, через вторые-третьи, да хоть десятые знакомства получить должность директора или заместителя директора службы безопасности на какой-нибудь не очень маленькой фирме. А что потом? Ну, первые полгода ты Юрий Владимирович, вторые полгода ты Юра, потом ты Юрка, а потом… Все мои знакомцы минимум раз в два года долго и мучительно искали новую работу. Находили не все. Некоторые, кого жизнь ничему не учила, и кто уж очень хотел угодить работодателю, заезжали на длительное государственное содержание. Кто-то, оставшись без работы, деградировал и спивался. Да и в реалиях нового времени, чтобы стать начальником службы безопасности надо было быть пенсионером из всеми уважаемой организации, фээсбешником, а не ментом поганым. И представители уважаемой организации потихоньку закрывали все поляны, хотя у многих из них извилина была всего одна, – она разделяла жопу на две части. Такие перспективы поиска работы меня совсем не устраивали, тем более что к барыгам и коммерсам я всегда относился в соответствии с воровскими понятиями и за людей их не считал.
Появилась у меня, пока я лежал в госпитале, задумка открыть небольшое своё дело. Когда я рассказывал о ней близким, люди от хохота впадали в истерику. А те из них, кому я был небезразличен, объясняли мне, что так бывает, что люди, которым выпали тяжёлые испытания часто становятся неадекватными, их мир состоит из иллюзий, но надо взять себя в руки, посмотреть на всё трезво и пробовать жить дальше.
В конце января я стал перечитывать «Братьев Карамазовых», и, поскольку никакой уверенности в завтрашнем дне не было, то представлял себя отставным штабс-капитаном Снегирёвым, то ставил на место Илюшечки своего Тимошку. Думаю, все те, кто знал меня несгибаемым и железным, хотя и слегка заржавелым от коньяка, сильно бы удивились, узнав, что я – плакса.
А ровно за месяц до окончания моего предпенсионного отпуска, 7-го февраля, случилась беда бедучая. Утром мне позвонила Танюшка из отдела кадров и, тысячу раз извиняясь, сообщила мне радостную весть. Оказалось, выслугу лет они мне посчитали правильно, но изменились правила подсчёта БОПовских коэффициентов и коэффициентов, которые шли у меня за командировку в Гудермес. Объяснять долго, но выслуга сдвинулась с 8-го января на 30-е апреля. Подумаешь, ерунда. Ну, выйдете из отпуска 7-го марта, ну, посидите полтора месяца у себя в кабинете, Вы у нас заслуженный старый руководитель, никто Вам и слова не скажет. Ах, право же, пустяки. Так за что же Вы его утюгом по голове? Как то, знаете ли, веера под рукой не случилось.
