Тут Сергей счёл нужным меня прервать:
– Я вижу, Юр, что этой темой Вы владеете прекрасно и сели на своего любимого конька. Но такими темпами мы с Вами до ночи будем переливать из пустого в порожнее. А скажите, Вы к Салтыкову-Щедрину как относитесь?
– Люблю его очень. Величайший сатирик.
– Так вот, если мы хотим доказать закономерность Октября, как жесточайшего межэтнического столкновения, – нам без его помощи никак не обойтись. И расскажу я Вам сказочку, – Серёжа плеснул в рюмки понемногу коньяку. – Пусть она будет называться «Сказка о Бестолковом Помещике».
……….
Жил да был на белом свете Бестолковый Помещик. По молодости получил он изрядное образование. Да только всё, что выучивал, сразу же и забывал за ненадобностью. Из всего своего обучения запомнил он только романы Вальтер Скотта, которого очень любил за возвышенный слог. Когда пришло время служить, избрал для себя Бестолковый Помещик военную стезю. И, говорят, поручиком был бравым и героическим. Но вскоре служба ему наскучила до отвращения, и вышел он в отставку всего лишь ротным командиром.
Вернулся он к себе в поместье, женился на соседке, завёл детишек и стал управлять имением. Но трудиться он совсем не любил, поэтому управление имением наскучило ему ещё быстрее, чем воинская служба. И совсем дела в поместье шли бы плохо, и пришлось бы имение закладывать, если б не притащил с собой Бестолковый Помещик из батальона отставного унтера Карлыча. Заметил Помещик Карлыча ещё когда был бравым поручиком, да и приблизил его к себе. А когда стал он уже ротным командиром и службой манкировал, Карлыч муштровал роту, пока Бестолковый Помещик играл в карты да волочился за девицами.
Карлыч был из остзейских немцев, но человек православный, толковый и доброго нрава и поведения. Вот и сделал его барин в своём имении управляющим. Кое-как отставной унтер с крестьянами да работами справлялся, ну и слава Богу. А сам Бестолковый Помещик предпочитал играть на виолончельке, очень он это дело любил. По вечерам почитывал романы своего любимого Вальтер Скотта, а иногда и сам стишки пописывал. И надо сказать, стишки у него получались недурные. И был Бестолковый Помещик великим хлебосолом, очень любил попотчевать заезжавших к нему соседей, попить чайку с наливочками, и поговорить с ними о тяжёлой крестьянской доле и о том, что все помещики перед крестьянами в неоплатном долгу.
Крестьян в имении было много, и были они такие же бестолковые, как их помещик. Землю они пахали и сено косили через пень-колоду, и совсем бы с хозяйством беда случилась, если бы отставной унтер Карлыч не учил их уму-разуму. Зато были бестолковые крестьяне весёлыми и счастливыми, любили песни петь да молиться в Божьей церкви, которую построил для них ещё дед нашего Бестолкового Помещика. И барина своего они любили тоже. А что его не любить? Ну, самодур, это да. Ну, нрава крутого, и может как следует высечь на конюшне. Так ведь отходчив. Бывало высечет, а потом лечить начнёт, да ещё детишкам пришлёт гостинцев. И недоимку всегда прощает. А что приходится на него работать и оброк платить – так это от века заведено. Правда, виолончель, стихи и Вальтер Скотта крестьяне не понимали, – безграмотные были. Не понимали они и когда с соседями за чаем Бестолковый Помещик по-французски балакал. Так на то он и барин, чтобы был непонятен, как Бог. А всё же свой. И в святую церковь вместе с крестьянами ходит и на Пасху с ними христосовается. Побаивались, конечно, крестьяне Карлыча, уж больно крут был отставной унтер. А с другой стороны – тоже свой, православный. И уму-разуму научит, и барину шибко самодурствовать не даёт, и добрый человек, хоть и немчура.
