Сегодня войти в колею особенно тяжко, потому что вчера пришлось отработать свое ночное дежурство. А у нас там в центре все серьезно, прикорнуть на диванчике не выйдет. Да я, наверное, и не смогла бы.
— Жуть, и че, она прям в столовой на пол рухнула? — морщится Инга, когда я рассказываю девчонкам о приступе эпилепсии, случившемся у одной пожилой женщины накануне.
— Это произошло в столовой во время ужина. Она сперва ложку бросила, а потом струной на мгновение вытянулась и упала. Как затряслась в конвульсиях, мы даже не сразу поняли, что к чему…
До сих пор от этой картины неприятные мурашки бегут по шее.
— Кошмар, Дарин, — Ритка изумленно распахивает рот. — И что ты сделала?
— Пыталась оказать первую помощь, пока мы ждали скорую. Ослабила ворот, подложила под голову принесенную кем-то подушку. Перевернула женщину на бок.
— Зачем?
— Чтобы не захлебнулась рвотными массами. Такое… случается.
— Фу… — Вершинина брезгливо морщит нос.
— Не растерялась, молодец, — Ритка поглаживает мое плечо.
— Я так боялась, что она умрет, — смотрю на свои вспотевшие ладони.
Все утро сегодня как на иголках. Видимо, виной тому тот факт, что я серьезно перенервничала.
— Не понимаю, на фига тебе это надо, Арсеньева? — искренне недоумевает Инга. — Вон лучше официанткой пойти работать, чем наблюдать за тем, как эти стариканы отходят в мир иной!
— Что ты такое говоришь? — в ужасе смотрю на брюнетку.
— Ну а че? Было ж уже такое. И не раз, — заботливо напоминает она.
— Ладно, давайте не будем обсуждать мою работу, — прошу, доставая из сумки канцелярские принадлежности.
Хочется уже свернуть этот разговор. Итак не по себе…
— Давайте вы уже перестанете болтать, барышни, — произносит прямо над ухом грозный преподаватель по теоретической фонетике.
Мы послушно закрываем рты и открываем тетради. Это не тот предмет, на котором можно считать ворон. Отличное произношение само собой не появится. К тому же, практически вся лекция от и до идет на английском.
— English vowels are classified according to the following principles: position of the lips, position of the tongue, length, degree of tenses, the character of the end, stability of articulation…
Вершинина протяжно вздыхает.
Я изо всех сил пытаюсь не задремать и вникнуть в тему, но глаза, которые будто щедро песком присыпали, закрываются помимо воли. Все-таки работать в ночь с воскресенья на понедельник — так себе затея. Ощущаешь себя разбитой. Внимания и концентрации вообще ноль. По крайней мере сейчас, на первой паре.
