Его кадык подпрыгнул вверх и опустился, пока он глотнул.
— Привет.
Он вновь посмотрел в сторону, игнорируя меня. Я распознала этот взгляд. В кругу моего отца меня часто игнорировали. Никто особо не думал о девочке, которая вечно болталась со своим папашей-неудачником. Меня не замечали, когда они вполголоса говорили о делах или передавали деньги в тускло-освещённых барах, где воняло мочой и стариками. Я просто была ребёнком одного из букмекеров, которого иногда использовали в работе.
Но меня задело то, что этот бездомный мальчишка обращался со мной также.
Я, по крайней мере, принимала душ с утра.
— Раньше я тебя здесь не видела, — настоятельно сказала я, мой голос звучал твёрже, а тело напряглось.
Он задрал голову и посмотрел на узкую полоску неба, видневшуюся между двумя высокими зданиями, окружавшими нас.
— Ага.
Его рот остался приоткрытым, и я смогла разглядеть его зубы. К моему удивлению, все они были на месте, насколько мне было видно. Но самое странное было то, что они были белоснежными. Пахло от него ужасно, но учитывая состояние его зубов, он не мог быть бездомным долго.
— А имя у тебя есть?
— Нет.
Я подавила желание зарычать.
— Раз уж мы будем работать вместе, я бы хотела знать твоё имя.
Он опустил голову и наконец взглянул в мои глаза. Яркие, глубокие, до невероятности голубые. Я никогда ещё не встречала подобных глаз. На фоне его чумазого лица они сияли как лазеры.
— Мы не работаем вместе. Я занимаюсь кое-чем другим.
Внутри меня заиграло любопытство, как пузырьки кока-колы.
— И чем же ты занимаешься?
Он перевёл взгляд на Джека и Винни.
— Кое-что другое.
Я уже было решила пнуть его под коленку, когда Фрэнки и Гас встали рядом с нами. Под моей кожей загудело раздражение. Мне нравилась Фрэнки. Правда. Но она была очень красивой. И теперь новенький отдаст ей всё своё внимание, а я так и не узнаю, какова его роль в этом деле.
Ну или хотя бы как его зовут.
— Кто твой новый друг, Каро? — широко улыбаясь и излучая радостную энергию, спросил Гас.
Фрэнки поправила свою поношенную бейсболку.
— Новенький?
Парень быстро затряс головой.
— Не-а. Это на один раз.
Мы втроём обменялись взглядами. Мы уже это слышали. Не от детей нашего возраста, а от людей, которых затянула такая жизнь. Все так говорили. Работа, не важно какая, всегда была единоразовой. Никто не хотел жить преступной жизнью. Это было нечто, во что ты вляпался, а потом тратишь остатки своей жизни, пытаясь понять, как из этого выбраться.
