Птица хотел что-то сказать, но осекся и помотал головой, будто приходил в себя.
– Ты серьезно?
– Абсолютно. Мне нужно только это. Без обязательств. Больше ничего.
Конкретнее ему объяснять не пришлось. Птица быстро поднялся, заломил мне руки за спину, нагнул над кухонным столом и с чувством, с толком, с расстановкой изменил своей девушке, беззаботно купающейся в соседней комнате. Давно мне это стоило сделать. Неважно, с кем, хоть с тем же Андреевым. Хотя его вот так вот использовать почему-то не хочется. К нему у меня более теплые чувства, о нем хочется заботиться. А вот Вика сама виновата. Нечего было его прощать. Пусть теперь получает свое. Каждому по его заслугам. Да.
Когда мы оба выгнулись, переводя дыхание, Вика еще даже не вышла из душа. Так что я успела поставить чайник, подождать, пока он закипит, и заварить себе чай, при этом мило переглядываясь с довольным до безобразия Птицей. Ему тоже явно понравилось.
– Ты можешь рассказать ей об этом, а можешь и не делать этого – мне все равно, – предупредила я, уходя. – Я лишь взяла от тебя то, что мне требовалось. Я к тебе ничего не чувствую, и можешь не ходить сюда, чтобы разбудить мою ревность или чего еще там.
Птица глядел в стену.
– Но я думал… после того, что сейчас… – он замолчал и скрипнул зубами.
– Ты тварь, понимаешь? Ты мне не нужен, точно так же, как я тебе стала не нужна однажды: просто и без причины. Ты только действуешь мне на нервы теперь, вот и все.
– Ты… сука.
Я пожала плечами, глотнула чая и вышла из кухни.
После этого Птица расстался с Викой окончательно и прекратил к нам ходить. В университете он стал избегать меня, как огня. Наверное, неприятно, когда тебя берут и используют. А потом прогоняют. Ну ничего, пусть почувствует себя на месте многих доверчивых девушек.
Может быть, если бы и я со своим случаем попадала под эту категорию, мне было бы противно совершать с Птицей такой поступок. Но меня никто не использовал, мне никто не изменял. В этом плане мне повезло.
Неужели оттого, что делаешь зло другим людям, тебе самому становится легче? Так или иначе, а после истории с Птицей мне морально полегчало, причем значительно. Я знала, что он больше никогда не захочет со мной общаться, да и Вика мучилась теперь, и наблюдать за ее переживаниями было даже забавно. Всегда боялась стать злой и циничной. А когда стала – перестала бояться. Каждый, проще говоря, свое получил. Кто за предательство, кто за глупость и самоунижение.
