Больше он ничего сказать не успел. Может, охотник он и хороший, но в конвоировании пленных не разбирается совершенно. Поворачивался я медленно, специально, чтобы не вызвать подозрений, и нож послушно выбросил. При этом ствол, упёртый мне между лопаток, неизбежно смещался в сторону, в какой-то момент он оказался направлен мимо.
Интеллигентов принято изображать сутулыми хлюпиками в очках, но это понятно, если ты всю жизнь будешь железо поднимать, то никогда умным не станешь, времени не останется книги читать, и наоборот, если денно и нощно сидеть за книгами, вместо мускулов вырастет один только геморрой. Но это стереотипы, не имеющие отношения к реальности, Ломоносов подковы гнул руками, а Платон и вовсе на олимпийских играх побеждал. Вот и я кое-что могу, с боксом, правда, завязал давно, не по возрасту уже, а со штангой по сей день дружу и немалые успехи делаю. Делал.
Выстрелить он успел, но уже после того, как мой кулак прилетел ему в челюсть. Пуля ушла куда-то в небо, оставив облако порохового дыма, а Стас с тихим стоном рухнул в нокаут.
— Очнулся? — негромко спросил я, продолжая сдирать шкуру с огромной твари.
Стас со стоном поднял голову, мутными глазами посмотрел на меня, после чего попробовал встать. Разумеется, у него ничего не получилось, и дело тут не в травме головы. Просто трудно вставать, когда руки у тебя связаны. Связывал я не туго, если сильно захочет, развяжется, но хоть в первые минуты глупостей не наделает. Очередной лоскут мохнатой шкуры отошёл от мяса, жира у зверя почти нет, шкура отстаёт с сухим треском, даже нож почти не требуется.
— Аааа… — проговорил он, едва открыв рот.
— Слушай, Стас, если я тебя развяжу, ты кидаться не будешь?
— А? Нет, не буду. Ты, чего это?
— Того, зачем было стволом в меня тыкать? Не люблю я такое. Договорились ведь, идём в село, там сдаём шкуру, деньги за неё делим, а дальше я сам. А ты чего удумал?
— Я думал, ты из чистых?
— Прежде, чем я тебя развяжу, расскажешь мне, кто такие чистые, и чем я на них похож. Мыться люблю, это да. Но думаю, ты имел в виду что-то другое.
Напрягшись, он всё же сумел сесть, голова у парня крепкая, а вот челюстью с трудом двигает, даже говорить стал невнятно.
— Ну, чистые, которые войну начали. Они потом, когда мир весь умер, где-то на островах жили, никто и не знал о них. А лет двадцать назад прибыли и поселились тут у нас.
— Где тут?
— У моря, Азовского, там база их есть, она всё больше становится.
