Вдалеке показался заброшенный дом. Первый этаж, выложенный из камня, покрылся плесенью и мхом. Кто-то неуклюже заколотил окна, видимо, защищаясь таким способом от воров. Второй этаж был выполнен из дерева, с которого хлопьями слезала краска. С трудом угадывался первоначальный цвет, но я пришла к выводу, что когда-то она была серой. К нашему удивлению Кхыска протопала на крыльцо и открыла покосившуюся дверь.
— Прошу, — жестом предложила нам войти.
От кромешной тьмы дверного проема по спине пробежали мурашки. Персиваль собирался войти, но Тайлер остановил его и первым сделал шаг в неизвестность.
— Все в порядке, — послышался его голос из темноты.
И мы последовали за ним. Дом встретил нас сырым дыханием старого, давно неотапливаемого помещения. Кхыска зажгла одну единственную свечу и проводила всех в гостиную.
— Льхеди скоро придет, — заверила нас горгулья и, великодушно оставив свечу, удалилась.
Я, стараясь не отходить от Тайлера, осмотрела помещение. Света катастрофически не хватало. Старые картины, жутковатые портреты носатых, бледных и жутко родовитых особ пробирали до мурашек. Кругом царила разруха и пыль. Где-то отстали обои и обвалилась штукатурка. На мебель вообще было страшно садиться из-за торчащих сквозь обшивку пружин. Так мы и стояли вчетвером, жавшись друг к другу, пока не объявилась хозяйка дома.
В дверях показался женский силуэт с высокой прической. Разглядеть черты лица не представлялось возможным, а вот цвет глаз мы определили без труда: две красные точки светились в темноте словно угольки.
— Добрый вечер, — прошелестел бесцветный голос, и женщина вошла в гостиную, остановившись в нескольких метрах от нас. — Я леди Ифигения Вурдлак, ваш ментор на время практики. Извольте направления.
Не сговариваясь, Чарити и Персиваль отдали листки Тайлеру, чтобы тот передал их вампирессе.
— Простите, мое направление испорчено, — сказала я, втайне надеясь, что меня отошлют без документов обратно. — Неудачно приземлилась после портала, и оно размокло.
Болото, жуткий дом, вампиресса-ментор — уж лучше академия с убийцей. Или даже вольные хлеба Ковенгарда.
Леди Ифигения промолчала и внимательно изучила анкеты. Я же получила возможность получше рассмотреть кровожадное создание ночи. В чертах высокой, худощавой леди угадывалась родственница мужчин с портретов. Тот же орлиный, крючковатый нос с горбинкой. Впалые щеки и острые скулы. Больше всего меня поразила одежда. То, что походило на полы юбок, оказалось на деле удлиненным сюртуком из-под которого выглядывали штаны, заправленные в высокие резиновые сапоги. Впервые я видела леди, одевающуюся на мужской манер.
