Казалось, заплаканная Маша постарела лет на десять. Она сидела на кухне, говорила с Володей по мобильному телефону, а прямо перед ней на столе стоял стационарный. Жёлтая пластмассовая трубка была снята, по кухне разносились и раздражали слух длинные гудки.
— Что ты делаешь? — спросил Володя, оказавшись у неё за спиной.
Маша не сразу заметила, что он уже сбросил вызов и стоит возле неё, поэтому ответила в трубку мобильного:
— Звоню его родителям. На домашний. — Маша всхлипнула и прокричала: — Полчаса уже звоню, а они не берут трубку!
— Успокойся. Давай я тебе валерьянки накапаю, или что у тебя есть от нервов?
Володя налил ей воды и, только когда кружка звякнула о столешницу, Маша обернулась.
Увидев Володю, обняла его так крепко, что он охнул. Уткнулась ему в живот и разрыдалась в голос. Володя положил трубку домашнего телефона, принялся неловко гладить Машу по плечу. Пытаясь успокоить, бормотал пустые утешения, а сам лихорадочно соображал, что делать.
Как только Машины рыдания приутихли, спросил:
— Ты не знаешь, есть ли у его родителей дача?
Маша расцепила объятия и посмотрела на него снизу вверх.
— Дача?.. Ты думаешь, Диму увезли на дачу? В лес?! — Она пришла в такой ужас от этого предположения, что вскочила с места.
— Нет конечно. — Володя усадил её обратно на табурет. — Может, просто родителей нет дома? Сегодня выходной, они могли уехать на дачу, если она у них есть.
Маша высморкалась, выпила принесённую Володей воду и, кажется, начала успокаиваться.
— Да, — тихо пробормотала она. — Они же не могут не слышать телефона. А раз гудки длинные, значит, он не выключен.
— Если только не вырубили звук… — задумчиво отметил Володя.
— Надо пойти к этому… Толе, — подала голос Маша. — Его дом через дорогу.
— Хорошо, но ты успокойся сначала. Где у тебя апте…
— Но я не знаю номер квартиры, а там пять подъездов! — простонала Маша, указывая пальцем на шкаф, где Володя надеялся найти успокоительное.
— Тогда подождём хотя бы до семи. Сама понимаешь, шататься по подъездам и ломиться в чужие квартиры в пять утра чревато…
Володя нашёл валерьянку. Наливая её в стакан, задавал вопрос за вопросом, пытался отвлечь Машино внимание от часов. Заварил себе кофе — взбодриться. Мысли едва ворочались — сказались дикая усталость вкупе с двойной дозой снотворного. А когда Маша снова схватила телефон, набрала домашний номер Толи и из трубки снова полились громкие, раздражающие гудки, вдобавок разболелась голова.
