На губах Романо была улыбка, а сам он как-то грустно посмотрел на стол.
— Надеюсь, что вы, дорогие мои, никогда не узнаете, чем занимался ваш муж и отец… А если и узнаете, точтоб я уже не был живым. Я ужасный человек, который не достоин ни одной из вас, мои милые, — человек в этот момент даже слегка шмыгнул, но слез от него было не дождаться. Он снова убавил яркость экрана, затем включил какой-то документ и начал что-то набирать.
…
— Да?
— Господин Романо решил, что Вы можете остаться со своей дочерью. Только завтра в девять ноль-ноль — Вы должны быть здесь. Приятных выходных, господин Шпак, — довольно весело проговорил администратор, после чего положил трубку, а Генрих смог, наконец, выдохнуть.
Он еще раз посмотрел на стол, затем поднялся. Следовало поговорить с дочкой о том, что случилось сейчас. Что это все значит? Как можно желать говорить с врагом? Как?! Просто… Как? С таким вопросом в голове он и пошел в комнату девушки.
— Слушай, Кира. Что с тобой? — спросил человек, глядя на дочь, которая лежала на диване и читала ту книжку, которую Генрих вчера купил, а после вопроса опустила планшет.
— Что-что? Мне надо сделать эту работу до конца следующего семестра. Романо, может быть, самый интересный кадр из тех, которые сейчас на планете есть. Он меняет ее историю, ну и… Честно? Он выглядит умным. Причем очень. Я бы хотела просто пообщаться с ним. Но… Не так, как в начале недели.
— А тебя не смущает то, что твоя мать находится в его плену?
— Ну… Скажем так. Меня это волнует, но я вряд ли могу как-то на это повлиять. Плюс… Ты не знаешь, что она кое с кем встречалась? И не помнишь, насколько плохо относилась и ко мне и к тебе в последние месяцы? Пусть побудет. Я, кстати, не сильно верю, что ее сдали в бордель. Ты попробуй проехаться по ближайшим, если онивообщеесть.
— Ты слишком сильно веришь в то, что он человек… — Генри боком навалился на дверной проход.
— Надо верить в лучшее, пап. Так ты поговоришь? — спросила девушка, смотря на отца.
— Я попробую, но ничего не обещаю. Я не думаю, что он достоин освещения своей личности.
— И почему ты так думаешь?
— Ну, наверное, из-за обиды. Но… Как ни странно, он не стал вставать на сторону своего бойца, когда я его ударил. Да и… Разрешил сегодня остаться с тобой. Может ты и права, что он не так плох, как кажется. Но… Я не могу смириться с тем, что он держит мою женщину в своем плену. Да, мама может и не лучший человек. Может и изменила, но все же… Она твоя мать. А родителей не выбирают.
