Целитель… Целитель, ставший моим учителем, оказался не прост — под маской доброго врачевателя скрывался маг, практикующий самые изощренные темные искусства. Искусства, которые увеличивали личное могущество, продлевали жизнь для него и клиентов. В моей ситуации — лучше и не придумаешь! Беда в том, что он был настоящим садистом и психом. Понятия: милосердие, доброта и сострадание для него просто не существовали. Только расчёт и выгода, а всё остальное — расходный материал. Таким материалом стал и я.
В первую очередь, он принялся приучать меня к покорности и беспрекословному выполнению своих приказов. Или как он называл это: выбивать дурь. Я выполнял всю работу по дому, исполнял бессмысленные требования и приказы, а в награду получал избиения и усмешки. Старая безумная мразь! Чтобы я не расслаблялся и помнил своё место, он подбадривал меня стиком, бьющим электрическими разрядами, а по выходным рисовал на моей коже глифы боли. Те самые, что я стал использовать в своих ритуалах. После таких экзекуций они намертво отпечатались в моей памяти. Опыт, приобретенный лично — лучший учитель.
Но стоит отдать ему должное, он сделал главное — смог сохранить жизнь своему рабу. Особые эликсиры, которыми он поил меня, укрепляли организм, а техники медитации и сбора праны из окружающего пространства, позволяли жить почти как нормальный человек. Если конечно забыть, что в медитации мне приходилось проводить большую часть суток и праны всё равно не хватало — вялость и усталость были моими постоянными спутниками.
По прошествии нескольких месяцев, когда он полностью убедился в моей покорности…а может ему просто надоело со мной играть…он начал приобщать меня к своим изуверским экспериментам. К своей работе. По его приказанию, я отлавливал на улицах города бродячих животных. Часто не гнушался и домашними — неудачно сидящими на карнизах открытых окон или привязанных к решетке забора. Животных я доставлял в его лабораторию и подготавливал к дальнейшим опытам — привязывал к холодному хирургическому столу, обездвиживал, сбривал шерсть и рисовал на чистой коже жуткие магические глифы. Их тусклый свет отражался в зеркалах и металлических поверхностях лабораторных артефактов, заставляя бессловесных тварей жалобно скулить. Агеон приходил с личным набором инструментов, которым гордился и берег, как зеницу ока. Сполоснув руки в раковине, он начинал развлекаться — разделывать зверей наживую, как опытный мясник, при этом не забывая следить за показаниями магических приборов. Он проводил свои эксперименты и одновременно учил меня искусству пыточной науки. Магический аспект большинства процессов мне был недоступен. Так я впервые узнал способ, позволяющий выкачивать прану из живых существ. Однако в моем случае, толку от этого действия было мало. Что дозволено Юпитеру, то не дозволено быку. Мой организм был неспособен поглощать и удерживать энергию с достаточной эффективностью. Представьте ведро воды, которое выплеснули вам в лицо — много ли вы успеете выпить? Вот так и здесь, прана практически бесполезно изливалась в пространство, заставляя Агеона болезненно морщиться. Мы продолжали экспериментировать. Было страшно и противно, но я терпел, понимая, что иного выхода у меня нет. Без старика, я бы уже давно был мертв.
