— Ха, ну уж нет, — строго грожу ей. — Первое слово дороже второго. Отказалась, так что терпи. Считай, с этого момента я становлюсь твоим персональным провидением.
— Да я просто счастлива. Запишу этот день в календаре как праздник, — саркастично фыркает она. Пятнашка так сексуально закатывает глаза, чистая эстетика. А как губки надувает. Так и хочется коснуться их. В идеале поцелуем, но сейчас это чревато. Вокруг слишком много осколков и как‑то не улыбается, чтобы один из них впился мне куда‑нибудь.
Поэтому ограничиваюсь максимально невинным жестом: пропускаю кончик её косички между пальцев, чуть оттягивая. Лохом буду, но отрицать не стану: в ней определённо что‑то есть. И это что‑то, наверное, естественность. Красота, не испорченная модными веяниями. Минимум макияжа без нарисованных бровей и накладных ресниц. И эти веснушки… они чертовски соблазнительны.
Пятнашка опускает взгляд на прядь, которой я играю, но не пытается отстраниться. Просто смотрит, после чего наши глаза встречаются. Секунды растягиваются в маленькую вечность, в которой меня так и подмывает всё же рискнуть здоровьем…
— Вам там как, удобно? — над нами вырастает лицо ещё одной официантки, портя весь момент.
— Превосходно, — даже палец большой вскидываю для убедительности.
— Класс, я рада, — встряхивает та своим малиновым хвостом. — Я, конечно, ничего против не имею, но тут повсюду камеры понатыканы и всякое такое. Не говоря о том, что посторонним сюда низя. Ваську могут оштрафовать, если начальство увидит, поэтому как бы…
Дальше можно не продолжать.
— Понял, — складываю осколки на столешницу и выныриваю обратно к своему бургеру, на нейтральную территорию.
Бельичевская тоже торопливо вскакивает на ноги, отряхивая покрасневшие коленки. Ещё и такая пунцовая. Сгорает от стыда за то, что нас спалили. Хех. Со стороны можно подумать, что нас застукали с поличным за прям‑таки непристойными вещами.
— Подменишь, мне в уборную надо, — просит её напарница с хитрой улыбочкой. Очевидно, в ближайшее время Пятнашку ждёт допрос с пристрастием.
— Да‑да. Конечно, — суетливо откликаются в ответ, сгребая битое стекло в мусорку. Задёргалась, задёргалась как. — Ай, — по указательному пальцу стекает тонкая струйка крови. Услужливо протягиваю салфетку. — Спасибо, — отвечает предельно вежливо, но на меня больше не смотрит. Куда угодно, только не в мою сторону.
— Пластырь есть?
— В аптечке.
— Во сколько заканчиваешь?
Резкий переход темы всё же заставляет её удивлённо поймать меня в основной фокус.
