– Ладно, – вздохнула Васька, – продолжу формировать линию бедра, как тот продавец говорил.
– Потерпи, уже недалеко.
***
– Какое странное место! – сказала Василиса задумчиво.
Они вынырнули с Дороги на крутой просёлок, стекающий серпантином с гор к морю. Не к тёплому, зелёному и прозрачному, а к серому, неприветливому и холодному.
– Тебе не нравится?
– Пока не знаю. Для начала тут холодно.
– Тут всегда холодно. Погнали вниз, пока я к седлу не примёрз!
– А вот не надо было в мокрых шортах ехать! Погнали!
Они помчались вниз по гладкой, но извилистой дороге, выписывая колёсами петли серпантина. Холодный ветер свистел в ушах и выдувал из глаз слёзы, но это было весело. Разогнались так, что к концу спуска Василиса уже вовсю пользовалась тормозами, чтобы не улететь в кусты.
Внизу нашёлся небольшой деревянный дом, стоящий на сваях над линией прибоя.
– Завернись пока в плед, я сейчас разведу огонь, – сказал Данька замёрзшей девочке.
– Переоденься в сухое сначала! – ответила она недовольно. – Ну точно, как мой брат. Вы, мальчишки, все балбесы.
– Ладно, ладно, сейчас, не бухти! На вот тебе кофта, надень, – он кинул на диван серое флисовое худи.
Оказалось великовато, но уютно. Василиса завозилась, укрываясь пледом. От одежды пахло Данькой, и это было странно. Дома она часто таскала папины рубашки и свитера – просто так, ей нравилось ощущение. Как будто папа вокруг – его одеколон, его запах, его тепло. В Данькиной кофте было похоже, но иначе. Сложно объяснить, но опыт определённо волнующий.
Парень вернулся в спортивных штанах и шерстяной рубашке.
– Тут очень ровный климат, – сказал он, растапливая небольшую чугунную печку со стеклянной дверцей. – От плюс пяти до плюс десяти обычно. Правда, когда ветер с моря, то прилично прохватывает. И волну нагоняет такую, что дом трясётся.
– И тебе это нравится?
– Ага! Я могу часами валяться у печки, читать книжку и слушать, как волны бьют в берег. Мне нигде не бывает так уютно, как тут. А тебе совсем не нравится?
– Я ещё не решила, – Василиса с интересом оглядывалась.
Небольшая комната с ничем не отделанными дощатыми стенами. Простые застеклённые окна с одинарными рамами, диван, на который с ногами забралась она, кресло, в котором устроился Данька. Вдоль стен – книжные полки, явно самодельные, из нестроганых грубо обрезанных досок. На них много книг, самых разных. Многие корешки потерты и запачканы, некоторые выглядят слегка обгоревшими. Васька подумала, что Данька их явно не в магазине брал. А если и в магазине, то продавцов там уже много лет не было.
