– Он на стороне отца? – произнесла это, но подумала о другом: "Вы с Домом все еще не примирились"?
Этот вопрос когда-то разделил семейную пару, почти привел их к разводу. Даже будучи беременной, Алая защищала названного брата, вставая на пути у мужа. Они были супругами и теру, но это не помешало им разойтись во мнениях. Она хотела спрятать Ника, оставить его в живых, он – уничтожить. Кажется, их старший сын заразился ненавистью отца, что приносило боль Алае.
– Он сомневается, – снова мягкость чувствовалась в голосе. – Однако приказы не обсуждают. Мальчик вырос слишком дисциплинированным.
– Ты будто расстроена этим? – я усмехнулась, но быстро подавила все ехидство.
Это было некрасиво с моей стороны, учитывая, что Алая могла стать мне союзником. Я почти не сомневалась в причинах, по которым она явилась в академию. Тут даже провидцем не нужно быть, все яснее-ясного.
– Ты хочешь оставить новому Нику жизнь, – сказала за нее, облегчая задачу.
– Ты, как я слышала, тоже, – не осталась в долгу магистр.
– Я по уши завязла во всем этом и только это до сих пор лежит меня здесь. Если провалюсь, даже страшно представить, какое будущее меня ждет, – я пыталась дать ей гарантии, но она и сама все видела. Безвыходность моего положения играла ей на руку.
– Забавно. Именно ты стала его погибелью, а теперь станешь его спасением. Ник всегда любил подобную иронию жизни. Ему понравился, – она растянула пухлые губы, удовлетворенно отпивая добрую половину бокала. Ее устроил мой ответ.
Не суйся к сыну, спаси князя, и я не раскрою твою личность – ее условия были просты и сложны одновременно. Однако выбора не было. Как не прискорбно это признавать, но мы оказались по одну сторону баррикад.
– Мерзкое болото, мерзкая ситуация, мерзкая погодка, – бурчала сама себе под нос, сильнее прячась под плащом от дождя.
Грязища, холодище и полное уныние – все это окружало меня. Мало того, что я на волоске от ареста, так еще вынуждена сидеть в свой выходной на богом забытых болотах под проливным дождем и ждать. Это было невыносимо. Не засада, нет, хоть она значительно подпортила мне настроение. Бесила сама ситуация, в которую я попала, и то, что меня пытались мягко свести с ума или заставить потерять контроль.
– Убила бы, не будь он уже мертв, – проскрежетала, с трудом сдерживая прорывающееся недовольство и злость. Агрессию всегда было сложнее всего сдерживать, с этой эмоцией не всегда даже эликсир справлялся. Вот и я начинала чувствовать, что барьер отчужденности рушится. А все началось с многообещающего признания Рубена, однако им не закончилось.
