Старик, упаковал что-то в лист бумаги, протянул Кириллу сверток и сказал:
— Вернетесь в дом, разведи в стакане теплой воды, и тебе станет легче спустя какое-то время.
Старик указал на скамейку удивленному Кириллу, а сам, взяв табурет, расположился напротив Ивана.
— Не впариваю я тебе ничего. Говорю, что подмечаю, а если хочешь услышать мнение моё по поводу отошедших, то тебе придется слушать именно «чушь», как ты выражаешься, поскольку другого мне сказать нечего.
Иван хотел что-то возразить, но старик перебил его:
— Погибшие были у меня незадолго до кончины, все они были поедаемые тоской, виной и одиночеством, но главное… — Он внезапно прервался и немного помедлил, подбирая слова, но, так их и не найдя, поднялся.
Старичок направился к столу, взял стакан, налил себе жидкость из трёхлитрового бутылка, сделал пару глотков, скривился немного и вернулся обратно.
— Главное тут то, что причины их вины и тоски являлись им во плоти.
— В каком смысле, какие причины? — переспросил заинтересовавшийся Кирилл.
— В том смысле, что они говорили мне, к ним приходили их утраты в виде призраков. И, насколько я вижу людей, я видел, что они мне не врали, — твердо заявил старик.
— Дед, ты хочешь сказать, что их призраки с собой звали? — раздражённо спросил Иван.
— Ты спросил, я — ответил. Павловна рассказывала, что с внучкой покойной беседы водит и та ее к себе пригласила, церкви тут нет, я у них за нее, а Серега, так тот приходил ко мне, искал спасения от призрака тетки, которую погрузчиком задавил. И в день его гибели я травы на луну заговаривал, видел, как он ночью от кого-то убегал, но за ним никого не было, видел, что виляет его след, вот и подумалось мне, что он напился до «белки», учитывая, что, после того как бабу задавил, он стал частенько прибухивать, если бы знал, что так обернется, вмешался бы, но и в голову не пришло, что погибнет он.
— Дед, ясно мне, что ты себе рекламу под это дело замутил, — усмехнулся Иван, — и теперь впариваешь мне, что это призраки.
— Как и говорил, я ничего не впариваю, по чем купил, потом продал. Деревня странная, не раз мне довелось слышать, что там поселенцам покойники являются.
— Ясно всё мне. — Ударил ладонями по коленям Иван и поднялся.
— Ни черта тебе не ясно, — возразил старик, — да и неважно, поскольку сделать с этим ты всё равно ничего не сможешь. — Он начал подниматься с табурета, и голос его стал громче. — Если мёртвые собрались кого на тот свет забрать, то ксивой своей ты их не остановишь! — Старик начал расходится не на шутку. — И наручники на них не оденешь, не по мирским законам они уже живут! Нечего тут тебе делать со своим юнцом, раз не умеешь слушать, зря пришёл ко мне!
