Та, поморщившись, как от кислого, взмахнула расслабленной кистью:
– Тыщи две или три!.. – после чего обернулась ко все еще стоящей у двери Виолетте. – Что ты там как из соли?! Иди, падай куда хочешь! Только я поближе к офицеру! – и устроилась в кресло рядом с ним.
Он тщательно осмотрел основательно закупоренное горлышко, ножом со стола сорвал алюминиевую крышечку и попробовал вынуть натуральную пробку. Но пробка тут была не обычная, сильно удлинённая, ему пришлось изрядно повозиться со штопором, прежде чем она подалась. Эстонка в это время достала из бара бокалы и пару разрезанных и уже подсыхающих лимонов. Участковому было немного в лом признаться, что он еще не пробовал такого зелья. Но и отказаться было как-то… Короче ему хотелось попробовать эту фигню и все! Не смотря ни на что. Он наполнил до половины три стоящих перед ним бокала, и даже он, курящий с пятнадцати лет, ощутил аромат далеких заморских земель, их виноградников. Вдруг вспомнилось солнечное утро на курорте в Анталии, куда он возил свое семейство в позапрошлом году. В прошлом не получилось из-за долбанного коронавируса.
Смаковать такие напитки он не умел, поэтому просто выпил – ну, конина и конина, мать ее!.. Да и дамочки, ясное дело, к разносолам не были привычные, проглотили по половинке налитого. К лимонам никто не притронулся.
Сидящая рядом молодая сощурилась на него истинно блядским взглядом:
– У меня к офицеру вопрос. Вы же пришел за пожар говорить? – он кивнул. – Нас из огня достал мужик. Ты знаешь?
Он снова кивнул:
– Который и поджег. Он у нас в клетке. Уже написал признание.
Дамочки были, что называется в шоке – уставились на него вытаращенными глазищами. Пауза длилась вечность.
Наконец иностранка громко глотнула и перевела дух.
– Это не может быть. Я видел его из окна далеко! Он ломал, то есть гнул железо оград! Потом ломал дверь. Могу это писать документ! – она вдруг вскочила, дыша яростью. – Ты его били!! Заставили!! – казалось, она и сама сейчас набросится на старлея.
На всякий случай он подобрался, подтянул ноги.
– Никто его пальцем не тронул! Он по доброй воле написал признательные показания!
Эстонку даже слегка затрясло:
– Нет! Когда он ломал, уже горел! Давай бумага! Я все пишу!
– Ладно, хорошо! Но я пришел по другому поводу. Шестого июня в городе Вышний Волочек было… Только не говорите, что вас там не было! Вы даже были задержаны за хулиганство! Не будете отрицать? – Ева промолчала. – Мне надо, чтоб вы описали все время нахождения в городе! – он резко обернулся к Виолетте. – И вы тоже! Бумага есть? – достал из папки на коленях два листа. – Есть чем писать?
