– Не знаю, как и поверить тебе дедушка… ой… Васька. Кажись, не врешь, правда не пойму. Я ведь тебя еще вчера видел, а ты говоришь, давно тут?
– Все так. По-вашему, деревенскому – еще вчера, а по-нашему уже лет пятьдесят как прошло, здесь на этой поляне все по-другому. Да сам погляди, – дед Вася вывел Сеньку на двор и поднял скрюченный палец вверх, сделав им круг в воздухе.
Воздух зашевелился, и невидимый круг стал светиться радужным блеском, а затем из него пошел дождь, обычный летний дождик, падая прямо на пол, что лежал на земле.
Сеня не знал, чему больше удивляться, дождю, состаренному Василию или саням с колокольчиками, что странно шевелились, оглядывая с опаской на незнакомца.
– Неужели сплю? – Сеня ущипнул себя за щеку, отчего, красная от мороза кожа, налилась синевой, а мальчик громко вскрикнул, – значит наяву!
– И как же тебя вытащить отсюда? – озадачился Сеня.
– Да, понимаешь, раз в неделю мне сани травы, ягоды, да грибы привозят, а я теперь здесь только тем и занимаюсь, что их подготавливаю, отбираю, раскладываю по мешкам. Мне велено здесь сидеть еще пятьдесят пять лет, а как наступит срок, так я смогу выбраться назад из леса.
Сеня обратил внимание, что на печке, под кроватью и на скамейках, стояло множество лукошек, до краев наполненные сушеными травами, грибами, ягодами. А на деревянной палке у входной двери отчетливо виднелся ряд меток-годов.
Вася продолжил:
– Правда… она мне сказала, что… если бы кто другой, пожертвовал свои годы, то… меня сразу бы и отпустили это ворота… в заборе. Но, ты первый, кто сюда вообще пришел. Некому было и рассказать, – вздохнул Вася, отчего сучки на бороде зашевелились и стали похожи на тоненькие корни деревца.
– Да-а-а Васька, это проблема. Что же, если бы такой, как я, например, дал бы тебе своих пятьдесят пять лет, это получается, мне бы уже на выходе из леса стало бы шестьдесят пять?
Э-э-э нет, так не пойдет, дружба дружбой, но это же вся жизнь. Как же ее тебе подарить? Не могу я так. Знаешь, пора мне. Бабуля заждалась, обещал не пропадать до темноты.
Арсений нахмурился и вышел из землянки, сани поглядывали на него, словно прищурившись, с презрением и укором.
Прошел сквозь лес, мимо озера, добрался в дом. Бабушка волновалась и хотела даже выпороть ночного гуляку, но сегодня ей нездоровилось, поэтому, не вставая с кровати, тихо проговорила:
– Там на столе пирог испекла, завтра ведь Рождество, в церковь хотела сходить, а вечерком бы отметили. Ты чайку попей Сенечка, а я полежу, нехорошо мне.
