Вот, казалось бы, зачем такому существу как он потребовалось услаждать свой взгляд красотами земного мира?
«Подсознание, – размышлял он об этом феномене. – Это все мое подсознание, оживляющее во сне картинки, похожие на земные.
Из старинных легенд он знал о том, что очень, очень давно его раса выглядела не так, как сейчас. Произошедшие в далекие времена катаклизмы, затронувшие его галактику, сделали свое дело. И вот он теперь тот, кем является сейчас. Одним словом – сгусток энергии.
Об этих моментах истории на его родине не принято было говорить. Не запрещено, конечно, но и не приветствовалось.
Некоторые моменты свой предстоящей судьбы он предугадывал, но пока предпочитал об этом не думать.
«Поживем, увидим. А пока будем просто наслаждаться жизнью, которую ему так любезно сохранили».
Память опять вытолкнула его в древнюю Месопотамию.
Свое положение в великой империи Ассирия, Ан приобрел совершенно случайно. Просто однажды слишком сильно «засветился» среди большого скопища доверчивых людей и был воспринят ими как божество. Помнится, он даже говорил тогда какие-то напыщенные слова – простые и общеизвестные истины. А потом у людей просто-напросто сработала обычная тяга ко всему необычному. Тяга к сущности, на которую можно было бы взвалить все заботы о себе.
Вернее, все обстояло не совсем так. Поначалу он немного огляделся и пообтерся среди людей. Что имеется в виду? Во-первых, изучил местный язык. Затем еще несколько. Так, от скуки. Затем перед ним капитулировала наука и искусство. Историю прошлых веков он проглотил как местный земледелец финик.
Понаблюдал за привычками и манерами людей. Ничего необычного он при этом не узнал, за исключением безудержного обжорства, разврата и пьянства зажиточных людей. Нищету и голод бедняков. Здесь он узнал, что такое жадность и алчность, зависть и месть. Все то, с чем он никогда не сталкивался на своей родине. Тогда же он взял себе это имя – Ан.
Затем уже произошло все то, что описано выше: он вышел в народ и стал Аном. Материализовался, что ли. Приобретя свойственный людям человеческий облик, он был готов к взаимоотношениям с себе подобными. Внешний вид для него не имел никакого значения, поэтому он, когда это было необходимо для ведения текущих дел, надевал образ мускулистого атлета с курчавыми волосами и белоснежной улыбкой. Но это была лишь необходимая маскировка для живого общения.
Да, именно так! Он желал живого общения. Давно и страстно! Говорить, обсуждать, спорить, наконец. Не мог же он до этого момента общаться, оставаясь невидимым. Однако все споры в то время решались однообразно. Камень, веревка, меч, копье – и одним спорщиком становилось меньше.
