– Ну и что, что их арестовали в школе?!
– А его мать – дома. Она должна была заметить эту машину, чтобы успеть спрятать ребенка. И, может, уничтожить какие-нибудь записки, письма, документы. А куда, интересно, делась метрика Елены?
Евгений, слегка опешивший от внезапного проявления «женской логики», засуетился:
– У меня нет! То есть, её нет в описи изъятых при обыске документов. Можете сами посмотреть, – он быстро достал из машины свою папку.
«Нет метрики, значит, сожгла? Или она её ребенку в карман сунула? Или отдала в руки этой многодетной матери?»
– Спасибо, я помню, что её не нашли. Дайте лучше список детей с семьями. Или просто скажите, как звали мать десяти детей? Анна?
– Нет, она – Антонина Захаровна. А что?
– Так, ничего, мысль мелькнула… А у этого Павла Рудых, «родни не помнящего», дети есть? Где они?
– Не знаю, здесь не написано. Но адрес указан, можно к нему заехать, спросить.
Идея оказалась плодотворной. Во дворе Павла Рудых они встретили его дочь, Олю, которая складывала наколотые дрова из кучи в поленницу. Оля оказалась вполне сообразительной и даже чересчур разговорчивой. Тут же сообщила, что она из троих детей младшая, а старшие совсем обнаглели, как уехали в город, так глаз не кажут. А ей приходится и свой дом вести, и отцу помогать по хозяйству. Оля читала «Теле-семь» и за вознаграждение обещала перерыть хоть весь дом, но найти фамилии и адреса всех своих теток.
– А как я вам передам?
– Вот, позвоните по телефону, договоримся.
Марина заметила мелькнувшее у девушки разочарование.
– Если за три часа успеете, то сегодня.
– А деньги сразу? Так вы заедьте еще! А я прямо сейчас начну искать! Ну, папаша! Не голова, а пим дырявый! – ворчала Оля, направляясь к дому.
– Если мы у бабушки три часа прообедаем, то на мамин ужин места не хватит, – заметил Евгений, открывая дверцу Марине.
– Пожалуйста, заедем еще к дому Сушковых, – попросила Марина.
Она еще раз медленно прошла от углового дома Домниковых до огорода Сушковых. Лес начинался прямо здесь, за огородами: сосновый бор с редкими березами и кустами. «Странно, Сибирь – а ни одной елки нет. Понятно, что нет дубов и каштанов, но елки где же?» Сейчас лес был пронизан солнцем, пестрел цветами, звенел птичьими голосами. Но Марина вглядывалась в него, представляя серое небо, потемневшие от дождя стволы сосен, голые кусты и пожухлую траву. Каким страшным он был для заблудившегося ребенка! Она заметила совсем узенькие тропинки, ведущие в лес от каждой из трех калиток. «Здесь целых четыре развилки: от каждой калитки и от угла. Ребенок мог ошибиться, свернуть не туда, особенно в ненастный день».
