Атилия мягким и ласковым голосом сказала:
— Постой, Сира, подойди ко мне. У тебя очень необычная кожа. И такая приятная на ощупь.
Она гладила рабыню говоря это. Провела ладонью по груди, плоскому животу и широким бедрам девушки. Надо максимально отвлечь мужа на эту новенькую.
— Спасибо, госпожа, вы так ласковы ко мне.
— Одевайся, и пойдем, господин уже наверняка ждет.
Атилия надеялась — дневной сон и баня выгнали хмель из мужа. Возможно, он еще не успел добавить на столько, чтобы опять сильно опьянеть. Войдя с молодой рабыней в спальню Луция, она увидела на столе большой серебряный кувшин. Это окончательно разрушило ее надежды, и Атилия приготовилась к самому худшему.
Он стоял голый, и держал в руках кубок из серебра украшенный рубинами. Этот кубок всегда находился в его спальне. Луций был убежден в древнем поверье, будто бы рубины добавляют страсти и силы во время ночных утех.
— Раздевайтесь и проходите, — коротко скомандовал он.
В спальне оказалось непривычно много света. Всюду горели разной величины масляные лампы. В двух курильнях тлели угли и на них лежали веточки розмарина. Вся комната пропахла им. Они обе сбросили с себя прозрачные рубашки и остались совершенно обнажены. Подойдя к столу, Атилия старалась не смотреть на тело мужа. Его дряблая кожа не вызывала ни какого желания. Не говоря уже о страсти, которой он от нее вожделел, и часто корил за ее отсутствие.
— Сира, налей себе и хозяйке немного вина, — Луций жестом указал на кувшин и два серебряных небольших кубка рядом с ним, — Хочу выпить с вами за нашу первую совместную ночь.
Они втроем приподняли вверх руки с кубками, и выпили.
— Я велел принести сюда побольше света, хочу хорошенько разглядеть свое новое приобретение. Покажи себя, Сира.
Девушка поставила кубок на стол, вышла из-за него так, что бы Луций ее видел. Она стала плавно двигаться изгибаясь, будто бы слышала музыку. Потом стала водить пальцами вдоль тела, едва касаясь и трогая себя везде. Атилии это нравилось намного больше, чем тело стареющего мужа.
— Теперь повернись, — он возбуждался.
Сира все делала плавно и красиво. Она двигала бедрами в одну сторону, а верхнюю часть тела, извиваясь, клонила в другую. Руки то поднимала вверх, то опускала вниз и нежно гладила свои ягодицы. Даже Атилию такие движения заводили.
— Да, ты хороша, — Луций говоря это, был явно доволен приобретением, — А что ты умеешь в искусстве любви?
— Меня всему обучили, господин. С чего желаете начать?
