В то утро Женя проснулся до будильника. Он опять видел Настю во сне. Её укоризненный и прекрасный взгляд говорил: «Ну за что ты со мной так? Я же тебе верила!» И он хотел извиниться, бежал за ней вслед, но не мог догнать. Это продолжалось каждую ночь последние несколько недель. Днём он звонил и писал ей, а она, отвечала. И вроде всё было, как всегда, но не было прежней близости и душевного покоя. Женя впервые в жизни понял, что хочет именно его, покоя. Не денег, не власти, не реализации каких-то призрачных амбиций, а именно покоя. И не с кем-нибудь, а с ней. Обнимать её, засыпая вечером. Вдыхать аромат тёмных вьющихся волос по утрам. Варить вместе кофе. Ездить в парк по выходным. Жить обычной жизнью, как миллионы других семей. И чем ближе был назначенный Дрязиным срок, тем беспокойнее делалось у него на душе, тем хуже он спал и громче кричал во сне «Прости!» Дошло до смешного: он стал выпивать бокальчик-другой перед сном, чтоб хоть немного вздремнуть. И эти перемены пугали его. Дрязин тоже каким-то звериным чутьём понял, что с Женей что-то происходит, злился, часто звонил сам, чего прежде почти никогда не делал. Эта потеря осторожности могла им обоим дорого обойтись.
Тем вечером Дрязин снова его набрал и велел срочно приехать. Женя, скрепя зубами, отменил встречу с Настей и направился к нему в офис. Дрязин был непривычно радушен и даже улыбался.
– Привет, Жень, садись. Коньячку? – он ласково протянул ему пузатый бокал. Напиток оказался тягучим и пряным, с едва уловимыми нотками дуба. Женя невольно зажмурился от удовольствия.
– Нравится? – лукаво улыбнулся Дрязин. – Понимаю. Это мой любимый, – он сделал глоток и тоже прикрыл глаза. Помолчав несколько секунд, продолжил: «Друг привёз из командировки. А пить в одиночестве – последнее дело. Нам с тобой всё равно нужно было кое-что обсудить. Вот я и решил – чем не повод?»
Женя внутренне напрягся. Они знакомы не первый десяток лет, схема работы Дрязина известна ему до мелочей. Этот скупердяй не станет тратить на него дорогой коньяк, если речь не идёт о какой-то услуге. И Женькина наблюдательность снова его не подвела.
– Вот что я хотел обсудить с тобой, – начал Дрязин издалека. – Ты же знаешь Барковского? Если мы с тобой провалимся с «СТ-Консалтинг», он нам не даст даже шанса объяснится. Тебя скорее всего закопают по старой памяти, им не привыкать. Меня как минимум разжалуют до курьера со строгим запретом занимать любые государственные должности. Я-то переживу и приспособлюсь, а вот ты… – он сделал многозначительную паузу, – тебе и на Канарах не скрыться, у Барковского руки длинные, сам знаешь.
