Эхом вторю – Совсем немного, но ты должен стрелять…Стреляй. Это очень важно
А с неба на меня смотрят боги, их невинные глаза черны и глубоки, словно воды озера…
– Все будет в порядке, обещаю. Держись же, Френни.
Улыбнувшись, я стремительно взлетаю вверх. Так приятно, но немного подташнивает от качки и чувства невесомости. Кстати, кто такая Фрэнни?
– Жива?
Что значит жива? Я не знаю. Я совсем ничего не знаю. Как глупо.
Демоны мечутся по темным углам и шипят, шипят не имея возможности схватить меня. Это хорошо. Значит боги помиловали дочь Маргарет Мартинес.
Однажды я смогу без опаски смотреть на отражение звёзд в печальных глазах.
– Когда мир умещается в паре глаз, то звёзды начинают сиять в их глубинах, словно огоньки души.У души есть путеводные огни, но не у всех.
– У всех. Просто у одних они не видны, а у других ярче солнца.
– Мне хотелось быть солнцем.
– Так оно и есть. Ты сияешь, Фрэнни.
Я помню этот голос. Добрый. Он добрый, не такой, как остальные. Довольно выдохнув и наконец расслабившись, я проваливаюсь в кромешную тьму, без сновидений.
Вынырнув на поверхность, я судорожно вдохнула и закашлялась.
С усилием разлепив, словно налитые свинцом, веки и поморщившись от скребущей боли в горле уставилась на синее. Синее с белым. Очень красиво.
Наверняка я умерла. Да, так и есть. Не может на земле быть ничего столь прекрасного из того что мне сейчас видится.
Умиротворенно вздохнув я моргнула, и тут же надо мной склонилось вполне земное, хорошо знакомое лицо. Темные глаза тревожно впились в мой ответный взгляд и парень несмело шепнул – Не бойся. Я Люк Райт. Помнишь меня?
Дурачок. Конечно, я его помню. Согласно кивнув, я попыталась выдавить хоть пару слов, но смогла издать лишь непонятное бульканье. Потому прекратив пытаться, лишь глупо хлопала глазами, искренне надеясь что сын Седрика поймет меня и без слов.
Неужели младший Райт тоже умер? Как жаль. Хотя нет, теперь он будет здесь. Рядом со мной. Не так уж и плохо честно признаться.
Беспокойно заёрзав, потому что сын Седрика вдруг исчез из поля зрения, я снова булькнула. Но к счастью, он и не думал уходить, а приподняв мою многострадальную голову поднес к губам небольшую фляжку. В иссушенное горло хлынул поток живительной влаги. Жадно глотнув я потянулась к ёмкости, но услышала предупредительное – Немного позже. Сейчас нельзя, иначе будет плохо.
Разочарованно застонав, я хрипло закашлялась.
– Прости, что заставили ждать так долго.
С трудом повернувшись, я в удивлении вскинула брови и просипела – Не понимаю о чем ты говоришь.
