– Забудем, что он просил твоего непосредственного участия. Что ты можешь мне сказать насчет него сейчас? – Не сразу спросил Конлон.
– С ним что‑то не так, – твердо произнес он в ответ.
– Мы все будем видеть и писать, ты же понимаешь? – Итан кивнул головой в согласие, и, слегка взведенный, пошел к допросной, за ним последовала Майя, показывая остальным, что поговорит с ним, и прося дать им пару минут.
– Что с тобой? – Спросила она, как только догнала. Они встали у допросной. Он смотрел на Людвига, а она пыталась привлечь его внимание, видя его погруженность в мысли, – я понимаю, для тебя, как и для всех нас, подобное невообразимо. Я сама была не в себе, когда Конлон мне рассказал, хотя до сих пор не знаю, как относится к этому… Итан, ты закрываешься, я вижу это потому, что знаю тебя, следовательно, я права, и жду от тебя…
– Ты правда не понимаешь?! Все изменилось, навсегда, – резко, но без агрессии ответил он, взглянув в её преисполненные смятением глаза, – он из будущего. У него есть ответы на все вопросы, поиски которых могут отнять каждый оставшийся год нашей жизни. Майя, уже ничего не будет как прежде. И я задаюсь вопросом, который стоило бы задать каждому из нас: что делать, когда он поведает нам все, что знает? Вся наша работа, все наше представление о том, когда и что будет дальше, более не имеет смысла, ибо теперь мы не движемся медленно, но верно, вперед. Мы уже здесь, осталось только разобраться с тем, что делать и делать ли вообще, с тем набором данных, который есть в единственном экземпляре. Остальные этого ещё не поняли, хотя, уверен, Артур единственный, кто это осознает: теперь мы не просто ученые – в наших руках информация, ценность которой неизмерима.
– Возможно, поэтому Людвиг попросил тебя?
– Я не знаю.
– У меня в голове крутится мысль, которую я никак не могу сформулировать: сегодня утром нам сказали, как опасно потерять контроль над технологиями. Что если они были правы, и он, Людвиг, само его существование и сама суть – это доказательства нашей неудачи? – Итан не ответил ей, из‑за отсутствия конечного мнения или вывода, за неимением полноты картины.
– Как думаешь, это нормально, бояться всего этого? – Спросила Майя, глядя на Итана, в котором видела человека, желавшего избавиться от догадок и просто принять меры, нежели быть в неведении, от которого уже устал.
– Мне тоже страшно. В одном я уверен наверняка: его слова изменят все. Рано или поздно мы пожалеем об этом, но я уже не могу представить альтернативы, да и можно ли теперь вообще игнорировать подобное событие, когда даже в скудном анализе, становится ясно, это – лишь начало совсем иного пути… – сказал Итан и шагнул к двери. В этот самый момент подошли остальные и встали рядом с Майей. Артур слева от неё, ближе ко входу, и, взглянув на Итана, кивнул ему, позволяя идти.
