Четвертый и третий этаж оказались пусты. Из интересного только библиотека, да спальня с самой целой здесь мебелью. Огромная кровать с балдахином и бархатной постелью, причем абсолютно целой, лишь запылившийся. Столик с зеркалом, шкаф в углу и обычная, но, кажется, серебряная, ванна. Металл на серебро был сильно похож.
Следующим на очереди был второй этаж. Вот здесь, когда в одной из комнат на пыльном полу обнаружились трехпалые следы, пришлось немного поумерить свой пыл. Очень много целых комнат, с сохранившимися дверями. Некоторые так и вовсе открывались без скрипа. В таких, как правило, и мебель частично сохранилась. В основном кровати, но даже это удивляло. И если сохранность какой-нибудь правильно обработанной древесины и можно было допустить, то вот постельное на ней под эти допущения уже не подходило. Тут уж мысли гуляли о зачарованности, что ли. Ну никак в моем понимании ткань не могла сохраниться там, где до состояния пыли ржавело железо.
Второй этаж я тоже прошел полностью. Несколько огромных залов, наверно, для приемов. Остальное же комнаты разных размеров. Назначение их можно было определить только в тех случаях, где сохранялась мебель. В остальном же, стены ответов не давали.
Первый этаж обходил с опаской. Здесь все стены были целы, так что и свет проникал не везде. В некоторых помещениях окон не было вовсе, так что темнота внутри них заставляла действовать аккуратно. Пару раз со стороны улицы доносились звуки, которые лишь с натяжкой можно было отнести к естественным. Тогда я замирал на месте, слушая бешенный стук своего сердца и лишь частично — звуки с улицы. Но вот когда на очереди оказалась комната, с уцелевшей массивной дверью, притом, кажется, каменной, я долго не решался в неё зайти. Оставил на потом, лишь подтащил к ней полуразвалившийся шкаф, чтобы в случае чего был хоть какой-то звук.
Остальное на первом этаже было в том же состоянии, что и везде. Местами рухлядь, местами гнилой пол и стены, что шли трещинами. Пустые комнаты, обвалившийся потолок и больше ничего. Оставалась только последняя комната, в которую я все не решался зайти. Веяло от неё чем-то странным. Ну, или это уже паранойя разыгралась, тут не понять. Особенно с моим-то разумом.
Прошло уже восемь часов, как я сюда попал. Часы показывали практически семь вечера, и это уже становилось совсем невесело. Скоро начнет темнеть и если до трещины идти придется несколько километров, то пойду я по ночному городу. А это, мать его, вообще не вариант.
