Поэтому я зачаровано застыл перед этим зодчеством.
Взметались к небу, презрев притяжение земли, два остекленных круглых флигеля с куполом посередине. Главный фасад поражал декоративной галереей из высоких колонн с тонкой резьбой на каждой. Такое впечатление, что стою на ВДНХ перед павильоном «Юные натуралисты»: все лучшее — детям.
По сравнению с тяжеловесными квадратными строениями современности это здание возвращало меня в цивилизованный мир, в котором не было магии, но имелась магия удобств и стремительного развития. Мир, который я по причине смерти покинул, стремился к звездам, сбрасывая и отбрасывая тухлых обывателей и недалеких управленцев, он не был жесток — он просто выполнял долг, как стойку выполняет дог… мой прежний мир. Он в скрещенье космотрасс смотрел на меня синью детских глаз, заставляя корчится от не прочувственной до конца потери.
— Эй, парень, — вырвал меня из прострации прохожий. — Чего стоишь, лошади сшибут.
Я помотал головой, возвращаясь на площадь перед Академией. Особого движения не было, но конники со слугами на ослах собирались перед фигурными воротами.
— Что, сегодня день приема? — спросил я, окликнувшего меня парня. Судя по одежде он был из аристократов, хотя кафтан и не блистал новизной.
— Барон Русаков Виталий, — представился он, снимая берет (тут аристократы носили береты, как когда-то во Франции, а простолюдины — кепки с большим козырьком), — да, проверяют на направленность магического источника. А ты?
— А я — инкогнито, обращайся ко мне просто Аллин Гродецкий.
— Ты не из тех Городецких, что на севере графство имеют?
— Во-первых, я — Гродецкий. Во-вторых, говорю же — инкогнито. Это запрещено?
— Нет, конечно. Ты на какое отделение поступать хочешь: на боевое или на целительское.
— Ну, это, наверное, от источника зависит?..
— Я знаю свой источник, наше баронство хоть и не богатое, но свой определитель магии имеется. Да и отец у меня неплохой маг. У него и у меня воздушная магия. А у братьев, как у мамы — огненная.
— Ты, наверное, младший сын7
— Как догадался?
— Ну, наследника бы побогаче снарядили… Только не обижайся!
— Чего тут обижаться, да — младший из нищего баронства.
— А давай дружить?
Из своего юношества я помнил, что именно так можно подружится с малознакомым, там еще плюнуть надо было на ладонь и поручкаться.
— Ну… давай. Юноша поднял руку и зажег на ладошке голубой огонек. Я повторил действо, зажигая сиреневое — целительское. Мы соединили руки и над головой прозвучало громкое: «Бум!», подтверждая союз…
