«Интересно, задумался я, — вроде тут не христианская религия, а какое-то язычество. Богов много их фигурки повсюду. Откуда же слово: «расхристанный». Возможно в древности поклонялись единенному богу»?
— Да, мама, конечно, — ответил. — Извини, я, наверное, после болезни немного рассеянный. Сейчас пойду — пристегну кинжал.
Я действительно зашел в свой отсек и пристегнул кинжал. Заодно перебрал артефакты в костяной резной коробочке. Они не были подписаны, но светились и являли внутри сложные плетения. Ясно было, что сиреневое (таким светился источник у мага-лекаря) свечение означает целительскую энергию. Защитный, как я предположил, был большей частью заполнен коричневой и голубой — земляной и воздушной энергией. Наверное княгиня его заполняла…
Да и вспомнил я памятью моего физического донора, как выглядят внешне эти защитные амулеты.
Параллельно вспомнилось (совершенно не по моей воли), как ставил на колени ту покорную служанку и походя скидывал напряжение. Её, вроде, матушка и пригласила на службу для сыночка — подросткам надо иметь кого-то для сексуальных утех. Заодно пришла память и о том, что от неприятных болезней, как и от беременности, защищали целительские амулеты, воздействующие и на девушку. В обычаях аристократических родов было приглашать на службу симпатичных девушек для утех вельможных подростков. Девушкам потом целитель восстанавливал невинность, а зарплаты хватало ее семье и на корову, и на лошадь.
«Средневековье!» — процедил я сквозь зубы, направляясь в спортзал. Который находился на втором этаже замка и был уставлен снарядами, похожими на земные. Неизменный, наверное, для любого человеческого мира турник. Нечто, похожее на брусья, но с тремя перекладинами. Гири. Шест. Копья разной длины. Тренировочные мечи. Молот…
Я не стал разглядывать оборудование спортзала подробней — само вспомнится. Знания мальчика приходили ко мне порционно, по случаю. И, скорей всего, не полноценно. Что ж, на мои странности после этой злосчастной дуэли, где владелец тела лишился глаз и умер, реагировали с пониманием. Тем более, что никто и не подозревал о новой начинке этого тела — циничной и опытной.
В шкафчике лежали браслеты усиления, которые мажора буквально заставляли носить в период обучения. Чужая инфа не давала эмоционального фона, но, когда я надел их на запястье, щиколотки и застегнул артефактный пояс, то прекрасно понял его отвращение к приборам. Каждое движение теперь давалось мне с трудом будто воздух загустел. Я находился в «густом киселе» и даже почесать ухо было болезненно трудно. А требовалось подтягиваться на турнике, изображать махи и перевороты на брусьях, тягать гири, выполнять упражнения с шестом и мечами, метать в дальнею стену, обитую мягким, молот…
