От этой мысли Йега содрогнулась. Сколько девушек сгубил гад чешуйчатый!
А ведь не раз и не два предлагала Горынычу на восток податься, где его сородичи живут. Там, поговаривали и Змеицы живут разнообразные, просто на диво. Улетел бы, нашел себе Змею по душе, или что там у него, и наплодил бы деток себе под стать: крепких, крылатых, огнедышащих, а то и трехголовых. Не то что эти полуящеры. Благо век у них короток, не в папашу. А то бы заполонили бы все пещеры отпрыски Горыныча, спасу от них не было бы.
Но нет, боится гад, себе подобных, сильных… Проще над слабой девицей измываться, вот и рыскает окрест раз в двадцать – тридцать лет в поисках новой жены, для матери для горынят.
Стараясь не оскользнуться на крови, Йега подошла к углублению в скале.
Проход горынята за собой, конечно же, закрыли, но нужный камень подсвечивался в лунном свете слабым голубым отсветом.
Чтобы открыть проход, ведунье достаточно было только приложить ладонь к этому камню, и… «радушный» хозяин тотчас узнает, КТО пришел в его владения.
Боль. Пульсирующая. Алая. Она разливалась под веками отдаваясь в каждом уголке тела. Мир сузился до точки в висках где с каждым ударом сердца вспыхивала всепоглощающая боль. Удар сердца. Алый всполох под веками. Боль. Жизнь…
Жизнь возвращалась понемногу.
Воину не привыкать к боли, он должен уметь её усмирять. Из раздирающего медведя превратить в царапающегося котенка. Сдержав первый рвотный спазм, Иван сосредоточился на внешнем мире, не обращая внимание на внутренний.
Когда алые всполохи поутихли, сквозь закрытые веки стало понятно, что свет в помещении, где находился воин, очень скудный.
Сквозь грохот пульса в ушах долго не мог сконцентрироваться на звуках извне. Немного погодя сперва приглушенно, потом все чётче стал различать гулкое эхо падающих капель, эхо редких шагов и стуков. Эхо… Значит в пещере.
Слева журчит вода, за спиной колебания воздуха – там выход из пещеры.
Воздух не слишком спертый – пещера не маленькая, ощущается запах горелого масла – освещается факелами.
По редким звукам шагов оценил сколько внутри пещеры перемещается тел. То, что это не люди, Иван и не сомневался. Двое на выходе, почти не подвижны. По стенам нет-нет да прошуршит кто-то быстрый и юркий.
Теперь надо было оценить повреждения. Воин прислушался к своему телу и боль с радостью начала терзать его снова. Он отодвинул её как надоедливую шавку. То, что голове досталось – итак понятно. Надо было оценить руки – ноги.
