Я прибыл в Сирию несколько дней назад. Грязный, поцарапанный, уехал на задание в Дамаск. Сверившись с Вашингтоном, освежившись и собрав немного денег, я снял номер в отеле «Финикия». В тот вечер я пошел в казино недалеко от города, потратил несколько ливанских фунтов и встретил Кезию Ньюманн. Она была очень расстроена — еще одна причина, по которой она долго не продержалась, — и мы вернулись в отель. После своего первого оргазма она сообщила мне, что работает агентом на Израиль. Бог знает, почему она рассказала это мне! Может, просто потому, что ей надоело, может, чтобы произвести впечатление, а может, потому, что ей было уже наплевать.
Я путешествовал под именем Сайлас Лэпэм, торговец табаком из Нового Орлеана. Я сам организовал это прикрытие, и теперь, глядя на Кезию свысока, я вспомнил, что Хоук ворчал на то, что у некоторых агентов фантазия выше, чем им нужно.
Так или иначе, Кезия что-то заметила в Сайласе Лэпэме, торговце табачными изделиями и общительном пьянице, и мы проводили большую часть времени в гостиничном номере, а точнее в постели.
Я наслаждался собой. Когда я выполню задание и оказываюсь еще живым, я считаю себя вправе пить и плотски грешить. Иногда я придерживаюсь одной женщины, иногда мне нужно больше, но, по крайней мере, я предаюсь всяким излишествам около недели. Если после этого останется время, я проведу неделю на ферме в Индиане. Там я отдыхаю, читаю и готовлюсь физически и морально к следующему заданию.
На столе стояла полупустая бутылка арака. Я сделал глоток, закурил сигарету и снова посмотрел на спящую девушку. Я задумался. Спящие люди чертовски уязвимы. Это было лишь символично, что я подумывал убить ее в то время. Конечно, во мне есть что-то садистское, иначе я бы, наверное, не выбрал эту профессию. Я покурил и выпил арак - не один из моих любимых напитков, но ей он явно понравился - посмотрел на нее и почувствовал, что мне хочется хорошенько ее трахнуть. Она просыпалась, и я был с ней одним целым . Один с ней и ее судьбой.
Но после этого наши пути снова разойдутся, и ее смерть не будет и моей. Я думаю, я бы попытался спасти ее в то время, если бы я был в состоянии. Но это было невозможно. Я не мог помочь Кези Ньюманн. Никто не мог ей помочь.
Осторожно скользнув под простыни, чтобы не разбудить ее, я посмотрел на часы на комоде, чтобы узнать, который час. Было без четверти пять.
Кеция проснулась. — Боже мой, — сказала она. 'Иисус! Что ты делаешь со мной?
