– Я познакомился с ним в театре. Но сегодня утром он улетел в К..., к себе домой. Он там учится в хореографическом училище. Мы договорились, что он мне позвонит и сообщит как долетел. И вообще. Но я совсем позабыл дать ему свой телефон и адрес. Все так неожиданно и скоро получилось. Вы меня понимаете?
– Пытаюсь. Продолжайте.
– Лидия Ивановна, дорогая, у вас по всему свету друзья и знакомые. Помогите мне раздобыть его телефон в К... или адрес.
– Как его ФИО?
– Анджей Кратовский. Ему восемнадцать. Он в выпускном классе.
Выслушав Юрия Александровича, Лидия Ивановна начала почему-то яростно жевать ломтики лимона, что означало в ней начало и конец мыслительного процесса. Минут через несколько она сказала:
– Вы тут посидите. Вот вам еще сок, минералка. Хотите — открывайте коньяк и начинайте без меня. Я пойду телефонировать. Анджей Кратовский? Вы уверены? — И не дождавшись от Юрия Александровича ответа, который, впрочем, был ей и не нужен, Лидия Ивановна удалилась в свою комнату.
Юрий Александрович и в самом деле открыл бутылку коньяка и налил из нее в свой высокий стакан довольно прилично. На душе у него стало более спокойно, поскольку, вверяя себя и Анджея Лидии Ивановне, он был уверен в том, что она непременно что-нибудь сделает, что-нибудь почти невозможное, но просьбу Юрия Александровича выполнит. Она обладала этим редкостным талантом — жить для своих друзей иногда в ущерб собственным интересам, даже собственной репутации, бывала часто используемой и в корыстных целях, это понимая и никогда не осуждая тех, кто порой злоупотреблял ее талантом. Мы не знаем наверное, умела ли Лидия Ивановна прощать. Скорее всего, не умела. Но она не была злопамятна или мстительна. Она была умна, и этого с нее было бы довольно, но она была еще и необыкновенно терпима к людям вообще, к друзьям в особенности. Внешне эта ее терпимость многими понималась как снисходительность, но сама Лидия Ивановна рассуждала примерно так: «Сделать другому пакость — дело хлопотное, но не слишком мудреное. Но другу помочь, когда он об этом просит, надо бы так, чтобы его ничем не унизить, не задеть его достоинства, не наплевать ему в душу. Иначе добро оборачивается элементарным свинством».
Менее чем через полчаса Лидия Ивановна вернулась к Юрию Александровичу «со всей необходимой информацией». Эту информацию она протянула ему в виде листа писчей бумаги: «Тут все, что вам надо».
— Но мне как-то неловко ему самому позвонить. Там могут быть родители. В конце концов это неприлично.
