Когда они вышли на набережную канала и пошли в сторону Спаса-на-Крови, Анджей вдруг сказал:
– Мне вообще-то надо на Восстания. Но мне так не хочется туда. Это ведь мой последний вечер в Ленинграде, такой приятный. Может, мы еще погуляем? Если вы не спешите, конечно. Я только позвоню на Восстания — скажу им что-нибудь, чтобы они не беспокоились. Вы не против?
– Конечно, Анджей! Конечно, — очень громко сказал Ирсанов. Он был счастлив и готов был всю ночь гулять по городу со своим новым другом. Однако холод усиливался. Ирсанов видел, как замерзает Анджей в своей короткой курточке и в достаточно тонких брюках.
– А давайте, Анджей, поедем ко мне — попьем чайку или кофе ? У меня там есть хорошая музыка — весь Чайковский, Моцарт. Я привез отличные записи из Америки.
– Это где «там» — на Васильевском? Это далеко отсюда? На метро?
– Нет, не Васильевском. На Васильевский уже довольно поздно. Мне не хотелось бы будить мать, да и собака может залаять, хотя она уже и старая и глухая. Но ведь именно глухие, — почему-то вдруг уверился в этом Юрий Александрович, —хорошо слышат.
– Разве?
– А Бетховен?
– А тогда куда мы поедем?
– В Озерки. Это на такси минут двадцать-тридцать.
– А что там у вас? Еще одна квартира?
– Да небольшой домик, что-то вроде дачи, я там живу с детства и там очень уютно, тепло, есть еда и чай.
– А я не опоздаю на поезд? У меня поезд в час дня.
– Я вас привезу прямо на вокзал.
– А мои вещи — сумка и кое-какие книжки и подарки, что я купил Ромашке...
– Кому-кому?
– Ромашке. Роме. Это мой младший братишка, ему еще только пять лет,. — Немного помолчав и что-то решив про себя, Анджей добавил: — А знаете что, я сейчас забегу к своим родственникам, возьму — очень быстро — свою сумку и пакет. Я с ними быстро попрощаюсь — и все. Вы не против?
Когда они быстрым шагом дошли до улицы Восстания, Анджей побежал в парадный подъезд высокого дома, а Ирсанов, оставшись на улице, стал ловить такси. Он уже сидел в машине, когда с сумкой наперевес из парадного вышел мальчик. Ирсанов, открыв дверь «Волги», махнул Анджею рукой. Машина сорвалась с места и понеслась в сторону Литейного моста, а там, уже совсем скоро, пролетев по улицам и проспектам Петроградской стороны, вырвалась на Приморское шоссе, по левую сторону которого темнели воды Финского залива. Ирсанов и Анджей в машине почти не разговаривали. Устроившись на заднем сиденье, мальчик задремал, склонив свою головку на плечо Ирсанова. Шофер включил приемник и из него полилась тихая музыка. За плотно закрытыми окнами «Волги» посвистывал резкий вечерний ветер. Дорога была пустынна и освещалась сине-желтым светом фонарей, отчего кусты и деревья вдоль шоссе казались еще более черными и густыми. До Озерков они доехали довольно быстро.
