— Ее зовут Геката, — негромко произнес Герман и поднял на меня взгляд. Я удивилась, увидев, сколько тепла в его черных глазах. — По крайней мере, так она представилась, когда мы познакомились.
— Что? С кем познакомился?
— Ты спрашивала, что за женщина со мной. Это мой друг.
— Геката?! — Я вытаращила глаза. — Как это? Это же… богиня… луны, кажется.
Все обиды куда-то исчезли, даже разбитое вдребезги сердце молчало.
— Луны и преисподней, — с улыбкой подтвердил Герман. — Но тогда я этого не знал, решил, что просто двинутая на всю голову девчонка — тут я, кстати, не ошибся.
Я ничего не понимала. Игры у них, что ли, какие-то в греческие мифы?
— Катя — мой друг, очень близкий, о котором никто не знает, — уже без улыбки в голосе продолжил Герман. — Она осталась со мной из той жизни, когда отец еще не вспомнил обо мне.
— Так, значит, ее зовут Катя? — ревниво переспросила я, даже не пытаясь скрыть чувства. — А сказал, что богиня.
— О ней никто не должен был знать. Как и о тебе, Кора.
Герман поднялся с пола и протянул мне руку. Я испытующе смотрела в его черные глаза, надеясь в этой тьме найти ответ на свой главный вопрос.
— Кора…
Я вложила ладонь в его руку, неожиданно для себя поняв, что долго вот так стоять и ждать меня он не станет. И через секунду уже сама была на ногах.
— Мы знаем друг друга много лет. Это… другое.
Он выделил последнее слово так, что у меня отпало желание у него еще что-то спрашивать. По крайней мере, прямо сейчас.
Герман легко подхватил корзину и понес ее вглубь квартиры, а я пошла за ним. Чемодан остался сиротливо стоять в коридоре.
Я молча наблюдала, как Герман ставил цветы рядом с большим окном в гостиной. Он снял с себя черную куртку, сел на диван и похлопал по нему рядом с собой.
— Иди сюда.
Я села, но не рядом с ним, а на другой край дивана.
— Ты знаешь, кто прислал эти фотографии? Кора, это очень важно.
Я почувствовала себя глупой обиженной девчонкой рядом со взрослым. Но я же не знала, что эта его Геката не просто подружка, с которой он развлекается у всех на глазах! Но тогда, выходит, у него с ней ничего нет, раз это «другое»?!
— Моя сестра, — призналась я. — Аделина позвонила утром, сказала, что… что всем без меня очень хорошо и чтобы носа своего не показывала в Москве. Угрожала, что если Сева узнает, что я здесь…
— Стоп. Она знает, что ты вернулась?
— Похоже на то. Но я ничего ей не говорила, клянусь!
Герман глубоко вздохнул, я заметила, как у него затрепетали крылья носа.
