Она сунула мне под нос свой телефон — у меня замерло сердце — на экране улыбающаяся бабушка выбирала сыры в лавке.
— Как? Разве я тебе давала свой адрес? Откуда?!
— Ты правда ждешь моего ответа?!
Катя была в домашней одежде — светлые шелковые брюки и топ, но выглядела все равно грозно. Она была красивой женщиной, если приглядеться, но совсем на меня не похожей. Я помотала головой.
— Верно, потому что это была хорошая новость. А сейчас будет плохая.
— Герман?! — я до боли сжала ладони в кулаки. Пусть лучше будет такая боль.
— Его объявили в розыск, — буднично произнесла Катя. — Хотели арестовать, но он успел свалить. А это хорошая новость, если что.
— Но почему арестовать?! Как будто у него одного…
— Его братья не подтвердили алиби, — перебила меня Катя. — Они вроде как вместе были, когда кончали этого мужика. Но Сева с мелким упырем решили кинуть Аида. Самоубийцы.
Я прислонилась к стене, чтобы не упасть. Вот же твари! Я нисколько не сомневалась, что они способны на подлость. Но что б на такую!
— Но не это главное, Кора, — похоже, меня решили добить окончательно. — У следствия появился свидетель, который видел, как Аид заходил в дом убитого парня. И знаешь, кто это?
— Кто? — я думала, что приготовилась услышать нечто ужасное. Но я ошиблась.
— Твоя подруга Диана — главный свидетель обвинения.
Кора
— Это невозможно! Что ты говоришь? — я растерянно смотрела на Катю. Из меня будто воздух выкачали. — Моя Дианка?! Такого быть не может, ты что— то напутала.
— Взгляни правде в глаза, Кора, и смирись. Твоя лучшая подруга сама пошла в полицию и дала показания против твоего мужчины. Их достаточно, чтобы сгнобить Германа в тюрьме. Ты же понимаешь, надеюсь, что он бы оттуда не вышел живым.
Катя не собиралась меня и щадить.
— Где он? Он…
— Пока в безопасности, это все, что тебе нужно знать, Кора, — кивнула Геката, сейчас она была точь-в-точь богиней ужаса. — Пошли есть.
— Ты смеешься? Какой ужин?! Я сейчас же позвоню Диане! Дай телефон.
— Даже не думай об этом. Никаких контактов с этой дрянью. Или ты поверила ей?
Я замотала головой, к горлу подступила тошнота, меня начинало лихорадить. Дико заболел левый висок, я не смогла сдержать стона и опустилась на кровать.
— Это какой-то бред! Я знаю Дианку как себя. Она никогда бы так не поступила.
Катя молча и безразлично наблюдала за мной, не пытаясь смягчиться. В ее темных глазах было столько презрения, что я подумала, она меня винит в бедах Германа. Да я сама уже чувствовала себя виноватой.
