— Рей, умоляю… Не трогай Дейзи! Она здесь ни при чём! Она всего лишь ребёнок, который не причастен ни к твоему, ни к чьему-либо прошлому вообще! Она ничего тебе не сделала! Дети не могут отвечать за ошибки своих родителей! И ты… ты бы никогда до такого не опустился! Только не ты!
— Ты настолько хорошо меня знаешь? Или знала раньше? — он впервые за эту встречу позволил себе небольшую слабину, когда резанул жёстким взглядом по глазам Норы, а её слух — ощутимо огрубевшим голосом. — К тому же… Ты всё равно не сможешь вернуть мне то, что у меня когда-то забрала, даже если эта грёбаная операция пройдёт успешно на все двести процентов, и ты снова будешь порхать, как та бабочка, на солнечной лужайке. Во-первых, ты мне уже давно безразлична, и твоё здоровье всё равно подпорчено, как ни крути, и, во-вторых… У Дейзи больше шансов вернуть мне твой старый долг.
— Господи… о чём ты? Рей! Что ты собираешься с ней сделать?..
Стаффорд жёстко осклабился, выдавив ироничный смешок, как звуковую пощёчину-издёвку.
— Ничего такого, что ей могло бы не понравиться. Я бы раньше в её сторону даже не взглянул, но так уж вышло, что она сама ко мне пришла. И сама, своими действиями натолкнула на данное решение. Так что… Считай я здесь лишь для того, чтобы сообщить тебе лично о том, что забираю её себе. Теперь твоя единственная дочурка принадлежит всецело мне, и я могу с ней делать всё, что только не пожелает моя извращённая душонка. Я бы мог, конечно, не оплачивать ни твоих медицинских счетов, ни будущую операцию с последующей и очень долгой реабилитацией. Но, боюсь, Дейзи это может воспринять не совсем адекватно. А она и без того пережила за последнее время слишком много стрессов и потрясений. Благодари за своё спасение её и только её. При других обстоятельствах я бы и пальцем не пошевелил.
— Рей… умоляю! — у Норы от пробравшего ужаса даже голос сорвался и показательно подскочил пульс с давлением. А лицо из мертвенно бледного приобрело пугающий серый оттенок, ближе к земляному. — Не трогай её! Она тебе ничего не должна! Отыгрывайся на мне, раз тебе до сих пор ТАК неймётся!
— Успокойся и не кипятись так. Тише, Нора. Тише. — он даже подсел поближе к её лицу и нагнулся над ним, заботливо поправляя на груди едва живого трупа Элеоноры край больничного одеяла. — Я уже тебе говорил. Волнения тебе противопоказаны. До операции ещё несколько часов. Иначе мне придётся позвать медсестру.
— Хватит, Рей! Пообещай, что ты ничего с ней не сделаешь! Не трогай её!
