Зачем нужен был этот допуск – решительно непонятно. Оперативники для оглушения широко пользовались артефактами, и им их выдали бы, если бы была нужда. Но переубедить куратора не удавалось. Никак.
Идиотская ситуация.
И теперь, сидя на диване в гостиной Серафима, бывшей, как всегда, захламленной хаотическим нагромождением книг, пивных бутылок, статуэток и каких-то разнородных предметов на полках, в запертых и нет стеллажах, шкафах, Саша раздумывала, что пришла как-то не вовремя. Хотя наставник сам согласился перенести их еженедельную встречу на день раньше и сейчас не выглядел раздраженным.
Сегодня размах бардака был феерическим. Маг явно не утруждал себя уборкой в последнее время. Сашу это не беспокоило, но все же создавалось ощущение, словно она вторглась во что-то очень личное.
– Я не знаю, в чем дело, но ты на меня смотришь так, словно я тебе голову откусить вот-вот должен. Пей пиво – и расслабься, ага? – Серафим, похоже, и сам был навеселе, развалившись в кресле напротив выключенной плазмы. Или маг просто весел, не разберешь. – У меня выходной, между прочим. И после того бардака, что я разгребал в течение всей последней недели, я вполне заслужил отдых.
– Если я мешаю…
– Пей. Пиво. И если ты будешь мешать, то я так и скажу. Просто – я не напиваюсь на работе, ясно? Но иногда можно расслабиться. Даже нужно. И тебе не повредит, знаешь ли.
Под взглядом наставника Саша несколько тушуется, но пиво пьет. Хорошее, кстати.
– Это не значит, что все проблемы надо решать алкоголем. Договорились?
– Ага, – Саша кивает. Она хорошо знает, что бывает, если решать алкоголем все проблемы. Видела на протяжении пары десятков лет. С рождения, можно сказать.
– Вот и прекрасно. Выпивай всю бутылку, до дна – и рассказывай.
– Что?
– Пей, – усмехается Серафим, откидывая со лба волосы, сегодня в беспорядке свисающие ниже плеч без всякого намека на привычный хвост. – Сначала пей.
И Саша пьет. Не отказываться же?
– Вот и молодец. А теперь сосчитай до пятидесяти. Про себя.
Она считает и понимает, что мир несколько расплывается. То ли от алкоголя, то ли от какого-то хитрого и неощутимого заклинания наставника.
– Крепкое.
– А то. И теперь – рассказывай.
– Что именно?
– Ты хочешь меня о чем-то попросить. И никакие мысли я не читаю, не хмурься ты так. У тебя выразительная мимика, и каждый раз, когда тебе кажется, что ты в чем-то провинилась или еще что-то такое, она становится еще более выразительной. Рассказывай поэтому давай.
