Горячка перестала меня мучить, я чувствовал себя помятым, но вполне здоровым. Я сел, придерживая больной бок, размял шею.
— Может, лучше тебе пойти назад прямо сейчас? — холодно ответил я.
— Я иду к матери, — Лейф принялся решительно убирать с прохода валуны.
Он упорно пыхтел, но камни не поддавались. Я глотнул мёда, наблюдая за бесполезной вознёй мальчика в густом полумраке, и застегнул ремень с ножнами.
Камень, лежавший сверху прохода с глухим ударом упал на землю: Лейфу удалось-таки его сдвинуть. Я услышал всхлип и писк.
— Что с тобой? Поранился? — заволновался я.
— Боо-льно, — заскулил Лейф, — очень больно!
Я вскочил и в темноте пещеры нащупал мальчика. Он сидел на земле, а нога его была придавлена камнем. Я вляпался во что-то мокрое и тёплое. Кровь, кажется.
— Ай-ай-ай! — завопил Лейф. — Как больно! Моя нога!
— Сейчас, подожди, малыш. Я вытащу тебя.
Я осторожно приподнял камень, опершись телом на свод пещеры, и рывком скинул его с ноги Лейфа. Валун был тяжёл — освободившись от его груза, я отлетел к проходу и зацепил рукой небольшой камень. Его острый край вспорол кожу от локтя до запястья. Теперь мы с Лейфом оба были в крови.
Я расчистил проход, впустив свет в пещеру, и осмотрел ногу Лейфа. Кости на стопе были сломаны. Удар был сильным, разворотил кожу, кровь продолжала течь.
— Ай, как больно! — Лейф скорчил рожицу от боли и залился слезами. — Я что, не смогу больше ходить?
— Сейчас перевяжу, всё зарастёт. Ты ведь сын конунга, Лейф, не плачь.
Я использовал свою чистую рубашку, чтобы перевязать Лейфа. С моей руки текла кровь, мы оба перепачкались, будто нас подрали свирепые псы.
Я волновался, ведь понимал, что не уберёг мальчика, а значит Маргрет будет очень сердиться на меня. Она становилась от меня всё дальше, несмотря на то, что я всё ближе подступал к ней.
Закончив с перевязкой Лейфа и себя, я достал флягу с мёдом, протянул мальчику и сел рядом на серый песок, прислонившись спиной к валуну.
Было раннее утро. Стояла тишина. Ветер робко крался по безжизненной земле. Он лизнул мне лицо, и я ощутил свежесть. Небо было жёлто-пепельным и походило на тонкую шерстяную вязь, накинутую на масляную лампу. Где-то за дымчатым покровом сияло солнце. Я не видел лучей, но всей кожей чувствовал тепло, льющееся мне на кожу.
Лейф вернул флягу, и я глотнул.
— Успокоился? — спросил я, поглядев на его напуганное лицо.
Лейф поджал губы и кивнул.
— Далеко отсюда до святилища? — спросил я.
— Ну, не очень, — пожал плечами Лейф.
