— Где все? — прохрипел я слабым голосом.
— В земле, Бальдр, — холодно ответила Йорунн.
Перед глазами мелькнуло видение окровавленных тел, которых я застал в доме после нападения тварей. Грудь закололо от бессилия.
Йорунн сомкнула губы, уголки её рта укоризненно выгнулись вниз.
— Хель пирует в своём чертоге, — прошептал я. — Ты считаешь, я виноват, что не спас их?
— Приподнимись, пропущу перевязь под спиной, — сказала Йорунн. На вопрос не ответила.
— Мы все умрём — борись или не борись — исход один, — сказал я. — Что бы мы не делали, нас ждут безмолвие, холод и тьма.
Старуха вздохнула и вновь промолчала. Она укрыла меня шкурой до самых плеч, я заметил на её сарафане броши из белого металла, так похожего на металл амулета Маргрет.
— Откуда у тебя это?
— Это? — покрутила она брошь. — Это ты подарил мне Бальдр. Незадолго до… гибели.
Йорунн провела шершавой ладонью по моей щеке, а потом попыталась встать на ноги. С первого раза у неё не получилось: старушечьи мышцы были слишком слабыми. Я вспомнил, что сказали мне Олав и Торир: Йорунн была молодой женщиной и отдала непрожитые годы за то, чтобы оживить меня. Я взял её за руку.
— Неужели тебе не хотелось пожить подольше? — прошептал я. — Знаешь, там в Хельхейме нет ничего хорошего — только холод и одиночество!
— Ты верно говоришь, что все мы умрём, Бальдр. Но вопрос в том: как? — многозначительно произнесла Йорунн.
Она нависла надо мной и поглядела в глаза.
— Я сделала это, чтобы обрести в душе огонь, который грел бы меня и освещал мне путь во мраке.
— Ты хотела дать шанс людям спастись от чудовищ?
— Я хотела дать шанс тебе, Бальдр! Чтобы ты мог искупить свой грех и обрести огонь, который согревал бы тебя на бескрайних просторах Хельхейма, когда ты вновь вернёшься туда.
— Но, если я не искуплю своего греха, твоя жертва будет бессмысленной…
— Я любила тебя, Бальдр, — прошептала Йорунн. Шёпот её был похож на девичий, знакомый мне. — Ты был добрым и щедрым. Когда меня за колдовство изгнали из Хедвига, ты подарил мне усадьбу на Песчаном берегу. Так что моя жертва не может быть бессмысленной. Это моя благодарность тебе.
Глаза Йорунн увлажнились. Мои тоже. До этого момента я чувствовал себя одиноким, всеми преданным, но Йорунн дала мне понять, что я был не одинок.
— Останься со мной в Хедвиге, — сказал я. — И скажи людям Рёйрика, что я прошу их тоже остаться.
— Я останусь с тобой, — кивнула Йорунн. — Но с воинами говорить должен ты сам.
* * *
