— Ну, хорошо, Бальдр, — ответил он после недолгого молчания. — Я скажу своему семейству, чтобы готовились переселяться.
Дети вновь закричали и пробежали возле меня, так что я невольно проводил их взглядом.
— Куда вы пойдёте? — зачем-то спросил я.
— Я оставил свою усадьбу старшему сыну, но теперь, похоже, его семье вновь придётся потесниться.
— Хорошо, вот и убирайтесь завтра же, — кивнул я.
— Ты будешь спать в своих покоях? — покосился на меня Рёйрик. — Пойдём, я покажу их тебе.
Мы подошли к проходу, закрытому шкурами. Рёйрик хромал, и мне пришлось поддержать его за локоть. Он одёрнул шкуры, и я увидел небольшую комнату, посреди которой стояла широкая скамья, застеленная мехом. Пол был покрыт пылью, а постель выглядела неприкосновенно.
— Тут что, никто не спал все эти годы? — удивился я.
— Это место противозакония, — сказал Рёйрик, поглядев на меня. — Никто из моей семьи даже не входил сюда. Мы сделали пристройку в другой части дома и отдыхаем там.
Я, не церемонясь, вошёл и сел на шкуры, пробежал рукой по запылившемуся меху.
— Что ж, конечно, я буду спать в своей постели! — ответил я. — Прикажи нагреть воды в большую бадью, хочу помыться и согреться.
— Сделаю, ярл, — ответил Рёйрик и тут же кивнул своим людям.
— И попроси сменить постель.
— Что-то ещё?
— Да, Рёйрик. Пригласи мне женщину. Красивую. Есть у тебя женщина, которой ты мог бы поделиться со мной?
Лицо старого хирдмана приняло многозначительный вид, он лукаво улыбнулся.
— Конечно, я дам тебе женщину. Это будет лучше, чем ты сам возьмёшь какую-нибудь из моих побочных жён, — рассмеялся Рёйрик. — Позову тебе Лагретту — одну из моих наложниц, до которой мне всё не достаёт сил. А ведь она молода, самое мясо с молоком! — усмехнулся Рёйрик. — Но она не рабыня — будь с ней ласков.
— Постараюсь.
Я сидел в бадье, наполненной горячей водой. Лагретта сидела рядом на скамеечке и растирала мне плечи мягкой тканью, а я наблюдал, как другие женщины стелят постель.
Стояла уже глубокая ночь. Меня разморило от ласки и тепла. Я был готов заснуть, как сидел, но наслаждение было так велико, что я не торопился отдаваться бессознательной бездне.
— У тебя кожа такая, м-м, серая, — произнесла Лагретта.
— Как у мертвеца, — улыбнулся я.
Шутка была неудачной. Лагретта отняла ладонь от моей спины. Я хотел поговорить с ней, сблизиться, прежде чем, кхм, начать любить. Я взял её за руку и направил вперёд, чтобы видеть лицо. Девушка была очень молода. Волосы у неё были тоже светлыми, как у женщины из моих воспоминаний, но совсем другого оттенка. Глаза… И хоть я не помнил тех глаз, я твёрдо знал, что глаза Лагретты были другими.
