— Ну что? Показывай мне свое небезопасное жилье.
Я так рада, что мы теперь одни, что даже готова простить Морозову подставу, к тому же добрались мы всего за час. Я уже понимаю, что по московским меркам, да еще перед Новым годом, это что-то невероятное. Но зачем ему нужно было знакомиться с папой? Может, переживает за своего?
— Здесь… не совсем так, как говорил Володя, — после долгой паузы произносит папа.
Он уже успел раздеться, бросил свою сумку в коридоре и неприязненно косится на окна. Все-таки прибью Морозова!
— Пап, это бесплатно. — Врать отцу, что это нормальное жилье, бессмысленно, поэтому я упираю на основное достоинство этой квартиры. — Я ничего не плачу, понимаешь? Может, когда устроюсь на работу, буду платить коммуналку. Частично или полностью — мы еще этот вопрос не обсуждали. Не ближний свет, конечно, но выбора пока особо нет.
— Мама очень переживает, что ты сюда сорвалась.
Папа придирчиво рассматривает кухню и наливает воду в чайник. Я смотрю на него и отчетливо понимаю, что сейчас я действительно дома.
— Почему ты с ней продолжаешь общаться? Какое право она вообще имеет тебе звонить?
— Она мать моей дочери и двадцать два года была моей женой. Где тут у тебя чай? Надеюсь, есть?
Папа любит так делать — обсуждать важное и одновременно задавать какие-то не важные бытовые вопросы. Я давно привыкла к его манере. Это означает, что он на самом деле не хочет отвечать, раскрывать то, что у него внутри. Здесь мы не слишком похожи — я либо молчу, либо резко даю отпор, но не умею так уходить от разговора, как папа.
— Что у тебя к чаю? — спрашивает он настолько обыденным тоном, что я понимаю: тема мамы на сегодня закрыта. И, видимо, про ее нынешнего мужа он мне тоже ничего не расскажет.
— Нет ничего, пап, — признаюсь честно. — Морозов прав был: у меня шаром покати. Давай я сейчас в магазин сбегаю, а ты отдыхай.
— Это потом. Ты мне сначала про Сашу этого расскажи.
Вот тебе и обыденный тон.
— А что рассказать-то?
— Давно ты в него влюбилась?
Смурной мужик, странный. То ли блаженный, то ли хитрожопый. Скорее второе, иначе как бы жену заставил двадцать лет на него пахать? Вика его явно на пьедестал поставила и молится! Разве что в рот не заглядывает. Ладно, разберемся, что за хмырь. Кстати, отец, красава, мог бы и рассказать! Вечером наберу его, когда поспокойнее буду.
В три часа в банк надо заехать, они там на ушах все стоят перед Новым годом. Будет нелишним показать рвение перед Элеонорой, та еще сучка, но отец и правда ее слушает. Единственную во всем московском филиале. Да, Зельден на праздники мимо меня. Может, в феврале на недельку удастся вырваться в горы, не раньше.
