— „Что, сил расстаться нет с постелью?“
Король: „А вы с какой здесь целью?“
— „Да ведь конец, вставать пора,
Доспали чуть не до утра.
Вернуть ее в начале дня
Домой я клялся, ждет родня“.
Король ему: „Глупей нет блажи.
Забрать ее не думай даже.
Господень чтя закон, уйти
Позволю ей после шести
Лишь месяцев. Возьму я замуж
Ее на этот срок, а там уж
Коль чем не удовлетворю,
1600 С ней затевать не стану прю“.
— „Был вами бы весьма обижен,
Родней преследуем, унижен,
Лишен дохода своего,
Сир, поступи вы таково“.
Король в ответ: „Ни в коей мере.
Я ваши возмещу потери.
А самый грех покрыть — пустяк,
Ведь не дает мне замков брак“.
Подавлен, тот не в силах смысла
Речей постичь; губа отвисла.
Не ведает, с чего начать,
Как быть; не может и молчать.
— „Сир, — говорит он, — мне внемлите,
Все расскажу вам без сокрытья.
Я ваш слуга: на шаг любой
Пойду, пожертвовав собой
Вас ради. Женщин обнаружить,
Меж тем, не мог таких, что сдюжить
Рискнули и стерпеть ваш вес, —
1620 Отказывались наотрез.
И ныне вам угодно льнуть
К моей жене — прошу вернуть“.
Лоб осенил знаменьем крестным
Король, дивясь словам невместным.
С постели соскочив и сев,
Излил он в громком крике гнев:
„Ах, подлый! Бог противостой
Тебе и Герман
[107] с ним святой!
Ты жаден, шлюхин сын, и прыток,
Так что тобой дурной прибыток
Заслужен: покрывает срам
Тех, кто к нему стремится сам.
Меня страшит твое коварство,
Покинь пределы государства
Тотчас за это сватовство!
Ты не получишь ничего.
Поступка я не знаю гаже,
Чем из-за жадности продажи
Своей жены, господь казни
1640 Тебя и с ним святой Дени!
Ступай же, не беря добра
С собой, ни злата, ни сребра.
Твою же, чтимую всем краем,
Жену — короной мы венчаем“.
Так пал он, совершив просчет,
Во глубину скорбей с высот.
Король, спаси нас боже славный,
Сейчас в опасности вы равной.
У вас в руках богатство, власть,
Вы ж в нищету стремитесь впасть.
Мечтает овладеть короной,
Взяв верх над вами, сын смышленый».
Признал владыка с притчей связь
Свою, отнюдь не веселясь,
Но опечалясь сердцем крайне,
И, на ноги вскочив, охране
Велел: «За сыном марш моим,
И тотчас же его казним».
Помчались стражи, всяк проворен,
1660 Опять хотят, чтоб опозорен
Был сын, и тащат из дворца,
Срамя и понося юнца.
Но тут другой мудрец пред всеми
Возник, Авзир,
[108] в сединах темя:
Он видит, что инфант силком
На казнь жестокую влеком.
Что ж, если старец не расстроит
Злочинья, он денье не стоит.
К владыке быстро своротя,
Так начал: «Сир, я б казнь дитя,
О чем рекли мне горожане,
Мог объяснить, на одержанье
