День выдался, хоть и морозным, но солнечным и погожим. Нахмурившись, я углядела у подъезда пожилых женщин. Молодые мамы прогуливались с колясками.
И все не сводили с нас глаз.
Надо же, я думала, в таких жилых комплексах не бывает бабок… Получается, этом смысле он совершенно не отличается от моего захолустного Ларюшино.
Так что в его машину мне сесть все-таки пришлось. Ну, а дальше он даже не слушать стал моих возражений, и машина сорвалась с места.
— Шикарно выглядишь, — проговорил Рахматулин.
Он то и дело отвлекался от дороги, бросая на меня пламенные взоры.
— Это правда? — вырвалось у меня. — Ты не издеваешься… то есть не шутишь?
— Ты странная, — засмеялся он. — Если я говорю девушке, что она шикарно выглядит, уж поверь мне, я имею ввиду именно это.
— Куда ты меня везешь?
— В какой-нибудь пафосный отель типа «Державы» или «Волкова». Еще в цветочный надо заскочить — засыплю постель лепестками роз. Чтобы наш первый раз совсем уж романтично. Ты какое шампанское любишь?
— Останови машину! — испугалась я. — Зря села и вообще… тебе поверила… Что на меня нашло? Останови, пожалуйста!
— Ну, ты и пуганная, — Ильяс покачал головой. — В ресторан едем. Там спокойно и поговорим о наших делах.
— У нас с тобой нет никаких дел… — прошептала я, но как-то неуверенно.
На самом деле, получается, что были. Иначе бы я не сидела сейчас в его машине.
И да, что будет, если об этом узнает Вольф? Ведь я нарушила его запрет…
— Боишься, что волчара о нашем милом свидании узнает? — Ильяс словно услышал мои мысли. — Не узнает, не переживай. Не до того ему. К бабе он поехал. К одной из своих баб.
— В каком смысле — к бабе? — вытаращила глаза я.
— А у этого может быть еще какой-то смысл? — Рахматулин выгнул бровь. — Слушай, ты точно замужем была? Такое ощущение, что нет. Реально так наивна или придуриваешься? Похоже, ты до сих пор не дала ему, лапуля. Что чертовски удивительно и забавно.
Я молчала, не зная, что на это сказать. Ильяс не был похож ни на кого из моих знакомых. Он казался совершенно нормальным, обычным, но в следующую минуту мог сказать какую-нибудь гадость. С абсолютно спокойным выражением лица.
Я не знала, чего от него ждать, и в то же время чувствовала, что он — единственный, кто может быть с Вольфом на равных.
Но удивительнее всего была моя реакция на его слова.
Какой-то укол. Вроде бы незначительный, почти незаметный, но… Укол.
Вроде бы я, наоборот, радоваться должна, что он с другой… А мне стало как-то. Тоскливо.
