Казалось, что все смотрят. Смотрят и насмехаются над нами.
Надо мной.
Отлепив его навязчивые руки от своей попы, я отправилась искать туалет. Запершись в кабинке, обессилено опустилась на сиденье.
Это все платье виновато! Вернее, Вольф, который заставил меня его надеть!
Достала из сумочки сотовый, который Вольф купил мне пару дней назад и который был заблокирован таким образом, что я могла позвонить только ему. Что я и сделала. Пусть приедет и заберет меня отсюда! Уж лучше с ним, чем с подвыпившим Алексом, который никак не может от меня отлепиться и всюду сует свои противные юркие пальцы.
Увы, но дозвониться до него мне не удалось — абонент оказался вне зоны доступа сети. Я хотела набрать его еще раз, как дверь женского туалета распахнулась, и послышались возбужденные голоса.
— Да чтоб она провалилась, эта гадина! — захлебывалась рыданиями Вавилова. — Все скромненькой прикидывалась! Фу-ты, ну-ты, ножки гнуты! А тут явилась, как шлюпка привокзальная! Алекс вон от нее весь вечер не отходит! А я так надеялась, что мы с ним сегодня хоть разочек потанцуем… Теперь понятно, кто эта Улька Рудная на самом деле — подстилка дешевая! И на шубу эту дорогущую она насосала!
— У Ильяса Рахматулина и насосала! — подпела злющая, как черт, Элина Жубанова. — Игорек с нее тоже глаз не сводит! Хотя сам тогда над ней же и смеялся! И платье это ей совсем не идет! Как дешевка вульгарная выглядит!
— Я видела лейбл, — неуверенно вставила Бочкарева. — Написано «Гинза Танака»…
На подоле платья действительно был крошечный черный ярлычок с такой надписью. Я понятия не имела, что это значит. Хотела вообще его отпороть, но потом подумала, что и так сойдет.
— Это не может быть настоящее платье от самого Танаки! — судя по голосу, змеей взвилась Жубанова. — Подделка! Обычная подделка под бренд!
Остальные хором ее поддержали. Моя внешность подверглась детальнейшему разбору. Какими только эпитетами меня не награждали!
Неужели я действительно выгляжу, как… как…
Слезы душили меня, а Вольф по-прежнему был вне зоны доступа.
Едва дождавшись, когда добрые коллеги вдоволь позлословят на мой счет, я вернулась в зал за палантином, а потом направилась к выходу.
Пусть Роман лишает меня премии, а может даже и уволить! Не могу больше находиться в этом гадюшнике!
В конце концов, я развелась — так пусть еще и работы лишусь. Сгорел сарай — гори и хата.
— Сто-я-я-я-ять!
Задорно танцующий под Верку Сердючку Роман Евгеньевич ловко поймал меня и утянул на танцпол.
